– Вы понимаете, нам без хорошего турецкого там, в аэропорту, ничего не узнать. Помогите, пожалуйста, я вас очень прошу! Поедемте с нами, я заплачу за услуги. Сколько вы хотите: сто долларов, двести?
– Я не знаю… Я же на работе. Мне надо согласовать с фирмой, я не могу оставить группу, у меня инструктаж в шестнадцать часов, – бормотал Равиль с мягким восточным акцентом. – Я должен спросить старшего…
– Давайте номер, я сама все объясню вашему старшему! – Маша решительно протянула руку, и он безропотно набрал номер на сотовом и подал ей трубку.
Старшим оказалась немолодая, судя по голосу, сильно курящая женщина, которая сначала долго кудахтала, что нельзя, порядок, расписание… Но когда Маша пообещала ей грандиозный международный скандал с упоминанием ее турфирмы, сдалась и разрешила Равилю сопровождать настырную русскую в аэропорт Анталии. Равиль заметно повеселел и побежал ловить такси. Маша удовлетворенно кивнула и потянула Ларису за ним.
20 августа 2008 года, среда, день
Аня во второй раз проделала знакомый путь и вновь оказалась на площади с недовольным всадником на позеленевшем коне. Куда идти, она понятия не имела, но сейчас это было совсем не важно – главное, подальше от больницы, в которой ее держали. Она еще раз полюбовалась панорамой Сены с высокой площадки – туристов с фотокамерами, галдящими на разных языках, на ней заметно прибавилось.
Потом обошла дом с колоннами сбоку, долго спускалась по каким-то извилистым улочкам и вышла к мосту. Великая башня теперь парила высоко в небе и отсюда казалась значительно более внушительной – просто железным монстром на раскоряченных ногах. Вода в реке играла солнечными бликами, по ней бегали туда и сюда теплоходы, похожие на московские речные трамвайчики.
Аня перешла через мост, разглядывая все вокруг широко раскрытыми глазами. Голова слегка кружилась, хотелось есть. Она присела на скамейку, достала кошелек. Возвращаясь из редких зарубежных командировок, мама всегда отдавала ей в копилку неизрасходованные мелкие иностранные деньги. «Когда-нибудь пригодится на метро! – смеялась она. – Вот поедем с тобой в Париж, а ты будешь при деньгах!» Бедная мамочка, где она сейчас? Здорова ли она, жива ли, или ее вообще уже нет на свете?
Аня сдержала подступившие к глазам слезы: нет, нельзя раскисать, все будет хорошо! Маму она найдет обязательно и тогда скажет, как сильно ее любит, и как сильно скучает!
Пересчитала несколько купюр и монетки. Получилось восемь евро и шестьдесят пять центов и еще бумажка в пять долларов. Как это она сообразила достать их из синей керамической свиньи, в которую бросала мелочь, – ей нравилось, что при этом свинка довольно хрюкала. Ладно, спасибо хрюшке, вот увидит по дороге кафе, можно будет съесть круассан и выпить кофе.