Странно было сравнивать свою вину и вину Лири. Одного никчемного акробата и двадцать тысяч невинных жертв. Наверное, это кощунство. Становится ли больше вина, если посиневших лиц не одно, а многие тысячи? Насколько больше? Насколько тяжелее? Можно ли ее вынести, если каждое лицо увеличивает груз и боль?
Вот и получается, что сравнивать – можно.
А кому-то, наверное, все равно. Кто-то оставляет за спиной чужую смерть и не вспоминает об этом. Идет по жизни с чистой совестью.
Даже Илем не смог. Ведь и убивал же и забывал – а Силли помнит.
– Гоните! – крикнул Франк. Сандурен. Белый орден. Не дать нам добраться до цели. Позволить погибнуть…
Карету основательно тряхнуло, но Диль даже не заорал, не то что прошлый раз. На всякий случай он вцепился в поручень и остро ощутил себя бесполезным. В каретах его катают. Где он защищен от стрел. А Лири – там, снаружи.
Бешеная скачка кончилась быстро. Похоже, их загнали в засаду. Дико заржали впряженные в карету лошади. Потерянные боги, почему вы так немилосердны, почему заставляете убивать… Или это тоже кара за смерть Аури?
Диль осторожно открыл дверцу и выкатился наружу. Франк, мрачнее мрачного, стоял выпрямившись и не мигая смотрел назад, слилась с землей Лири, выцеливая невидимых врагов.
– Не злите меня, – рявкнул вдруг Франк так, что вздрогнул даже невозмутимый Кай. – Все на сегодня! Но если кто-то готов познакомиться с огнем дракона – милости прошу!
Желающих не обнаружилось. Франк постоял еще несколько минут, присматриваясь и принюхиваясь, а потом махнул рукой своему воинству. Они углубились в лес, ведя лошадей в поводу, и Диль в том числе. И ничего. Боль, конечно, постукивала в плечо, но терпеть это было можно. Запрыгнуть в седло при необходимости и должной тренировке можно и без помощи рук. Исцелен. Так странно. Сказки порой приходят в жизнь, но лучше бы они этого не делали, потому что в реальности они никогда не имеют счастливого конца.
Уже осень. Уже год в пути. Скоро снова зима, снова снег, и снова Франк будет непонятным способом нагревать воздух, чтобы его спутники не замерзли насмерть в горах. В тех горах, что высятся на горизонте и кажутся непреодолимыми даже издали. Франк не выглядит обеспокоенным, так что там, наверное… или наверняка есть перевал, ну а если и трудно, то разве ж привыкать…
Лири все время держалась рядом. Иногда держалась за его руку, как маленькая девочка, и не обращала внимания на смешки Илема. Это правильно. Если не можешь что-то изменить, делай вид, что этого не существует. Если не реагировать на издевочки вора, ему и самому надоест, и всем станет спокойнее. Почему его никогда не останавливает благородный Кай, почему редко обрывает Франк? Они считают, что так и надо, что принцесса заслужила такое обращение? Чем? Наивностью своей девичьей? Как бы ни воспитывали ее во дворце, она вряд ли могла даже вообразить, что ее нежелание выходить замуж приведет к войне. Ведь по-настоящему не она в этом виновата, а король, пославший собственных подданных убивать… и умирать. Да будь она проклята, дурацкая королевская гордыня. Как здорово сказал Илем: они не своей кровью смывают оскорбление, а исключительно чужой. Вот к кому следовало обратиться Сандурену. Он бы согласился с идеей улучшения породы… Что ему чужие трагедии!