Неужели люди действительно не задумываются, когда начинают войны? Неужели им действительно наплевать, что погибнут тысячи, и ради чего – ради их понимания о чести, ради их гордости… да даже ради лишних земель! Земли, по которым прокатилась война, еще долго приходят в себя. Нужно отстраивать разрушенное, нужно искать на это силы, да и огороды лучше поливать водой, а не кровью…
Диль встряхнулся. Нашел о чем размышлять. Тоже… философ. Никто не сможет быть королем или полководцем, если не готов проливать кровь. Чужую.
Илем приставал к Франку, а тот отвечал с обреченным видом. Диль прислушался. О магии. Ну и зачем? Среди них нет магов, они не могут противостоять магу, пусть даже и несерьезному… а Сандурен несерьезным не показался.
Это нечестная игра – магия против обычных людей.
А Франк не особенно тревожился, все уверял, что, если преследователи не нарушат правил, они сумеют выкрутиться, ну а если нарушат, то и говорить не о чем, придется начинать миссию заново, а если Илем не заткнется немедленно, то он точно до конца не дойдет. Ори весело засмеялся. Не поверил и правильно сделал. Илем хмыкнул, но отстал.
– Так увлекательно читать книги о приключениях, – тихонько сказала Лири, – о героях, о подвигах. Просто влюбляешься в рыцаря, борющегося со злом. И не думаешь о том, что под меч этого рыцаря попадают и случайные жертвы, обманутые, одурманенные… – Она хихикнула. – И уж точно не думаешь, что этот рыцарь неделями не моется, он него несет, как от последнего смерда, его белые одежды забрызганы чужой кровью, грязью…
– И дерьмом, – подхватил Илем, – потому что он не только рубит головы, но и вспарывает кишки. Я правильно понимаю, что ты не о Кае?
– Конечно, нет, – вздохнула Лири. – Я общо. И о себе в том числе. Я ведь когда-то и представить не могла, что могу прожить целый день, не приняв ванну. И ничего, привыкла. Ко всему привыкаешь. Даже к дерзкому наглому вору, лишенному простых человеческих чувств.
– Каких именно? – удивился Илем.
– Да почти всех. Ты разве думаешь о ком-то, кроме Илема Ветра?
– Нет, конечно, – еще больше удивился Илем. – А надо? Например, начинать день с размышлений и судьбах мира? Да плевать мне на мир, цыпочка.
– Почему? – спросил Диль.
– А потому что миру плевать на меня. И на тебя, между прочим.
Диль пожал плечами и подумал, что Илем не так уж и неправ. Почти всем почти всегда плевать на мир, пока вдруг этот мир не начинает обращать внимание на тебя. И радости это, наверное, не доставляет никогда. Диль никогда не задумывался о проблемах мироздания и считал, что правильно делал. Смешно, когда никчемный бродяга думает о том, на что повлиять он не может по определению. Какой смысл думать о несправедливости, когда это всего лишь твои личные проблемы? Что хорошо для Лири, может быть плохо для Илема. Например, поддержание закона и порядка. Что бы возразил на это вор? Сказал бы, что он не виноват, что не было других возможностей, что вором его сделали обстоятельства? Вряд ли. Он слишком умен, чтобы оправдываться.