Незаметно сгустились сиреневые сумерки. Потяжелели редкие облака. Вселенная закуталась в вуаль с блестящими бисеринками звезд. Стало прохладно и тихо. Немецкое боевое охранение изредка отбивало автоматную дробь.
Мы сидели, молчали. Каждый думал о своем. Мне хотелось сказать друзьям многое. Но я не решался. И я вздрогнул, услышав голос Глеба:
— Ребята, неужели это мы, а, ребята? Он словно подслушал мои мысли.
А Вильке все трын-трава. Так его и тянет почесать языком.
— Ты, Глеб, — говорит, — напомнил мне одного удивительного гражданина. Опоздал я однажды на футбол. Пришел на второй тайм, а на моем месте этот гражданин сидит. Его, значит, предупреждали, что место занято, а он знай свое: «Придет хозяин — уйду». Ну пришел я, молча ему билет показываю, а он мне интеллигентно так говорит: «Это вы пришли?» — «Ну, — конечно, я, — отвечаю, — кто ж еще, как не я». А он опять за свое: «А!.. А я думал, это не вы».
Чудак, не правда ли? Так и ты, Глеб: «Ребята, неужели это мы?»
— Эх, Вилька-Вилька, — с досадой сказал Глеб. — Бить тебя некому. Я же серьезно. Мы совсем другие. Не те, не прежние. Уж, на что я — в цирке вырос. У нас нравы суровые. Но если кто покалечится или разобьется, долго о нем говорят. А сейчас… Павка… Катя… А мы ни слова, все внутри держим. Помним, а не вспоминаем. Поумнели мы, что ли?
— Поумнеешь, — Вилька шмыгнул носом. — Дураками мы были, вот что. А сейчас мы не словам — поступкам верны. Слова — что… Дым. Взрослые мы стали.
Вилька оборвал себя на полуслове, прислушался — невдалеке от нас, там, где находится наш старый окопчик, раздался шуршащий шумок.
— Кто идет?! — окликнул Вилька. Шуршание прекратилось.
— Кто идет?! — повторил Вилька и на секунду посветил трофейным фонариком.
Светло-желтый лучик выхватил из тьмы фигуру Бруса, метнулся чуть в сторону — Кувалда. Оба лежали ветров на двадцать впереди своего окопчика.
— Т-ти-ише вы, — услышал я прерывающийся голос Бруса. — Чего шум подняли?
— А ну ползи назад! — Это уже Глеб вмешался.
— Чего пристали…
— Ползи, говорят, — стрелять будем.
Легкое замешательство, шепоток. Затем голос Бруса:
— Ладно, мы сейчас.
Вилька вновь посветил фонариком. Немного погодя шуршание послышалось совсем рядом, меня обдало тяжелым запахом пота.
— Ну, вот мы, — произнес зло Брус. — Чего надо?
— Валили бы отсюда подобру-поздорову, — прогундосил Кувалда. — Чего встреваете? Сказано — мы будем прикрывать отход. Выполняйте приказ.
Вилька опять посветил фонариком, присвистнул:
— Ох, товарищ капитан, а у вас в петлицах шпал нету. К чему бы это?
Надсадно матюкнувшись, Кувалда кинулся на Вильку, и в тот миг я охнул, в глазах померкло…