Распахнув дверь, Мэгги улыбнулась Лиз:
— Заходи, наконец.
Они прошли в просторную комнату с прелестным видом из окна. Похоже, это была наполовину кухня, а наполовину гостиная, две части были разделены решетчатой ширмой, украшенной вьющимися растениями.
— Нам очень понравилась мысль о доме с открытой планировкой, — объяснила Мэгги.
Предложив Лиз сесть, она направилась в другой коней комнаты, чтобы налить воду в чайник и поставить на поднос чашки и блюдца.
— Нам это очень подходит. К тому же это отличная витрина для домашних растений Джейка.
Цветы были повсюду — на подоконниках, на специальных полках вдоль стен, на телевизоре. Каждый доступный дюйм горизонтального пространства был занят горшками и кашпо со всеми оттенками зеленого и всеми цветами радуги.
— Я никогда не видела столько цветов, — сказала Лиз. — Это как…
— Как в Ботаническом саду, — засмеялась Мэгги. — Но это неплохой бизнес.
У Мэгги был красивый голос, низкий и сочный. Сквозь обвивавшие ширму листья Лиз видела, как она ходит туда обратно, и думала, что даже в старых джинсах и майке она выглядит элегантно. Мэг была очень простой, и от нее исходило тепло. Совсем не похожа на своего брата с его скрытой напряженностью и суровыми складками у рта. Правда, Бретт не всегда был хмурым, несколько раз за обедом он казался совсем другим. Это его странное предложение не было шуткой. Лиз почувствовала, что краснеет.
Мэгги появилась из-за ширмы и поставила на круглый стол поднос.
— Теперь мы можем поговорить. Я знаю только то, о чем Бретт успел рассказать мне по телефону, а это не так уж много. В основном про Элизабет. — Она замолчала, ее лицо стало серьезным. — Это был страшный удар. Бедная Элизабет, последние три года у нее все шло не так. Странно, стоит принять одно неверное решение, и вся жизнь идет под откос. А теперь все кончено.
Они немного помолчали, а потом Лиз сказала:
— Я сидела рядом с ней в самолете. Мне она показалась такой печальной. И очень красивой.
Мэгги кивнула:
— У нее всегда был такой взгляд, даже в детстве, как будто ей очень одиноко. Я плохо ее знала, она была моложе меня, но помню ее тихой, задумчивой девочкой, когда мы приезжали в Херонсвуд с отцом и Бреттом. Бретт был почти ее возраста.
Мэгги разлила чай и подала чашку Лиз.
— А теперь произошла эта странная неразбериха, и ты играешь роль Элизабет ради Джи Би. Так все вышло?
— Да, совершенно верно. Ты думаешь, нельзя обманывать его? Я всем задаю этот вопрос, потому что, наверное, чувствую себя виноватой.
Мэгги посмотрела Лиз в глаза:
— Лично я так не считаю. Наоборот, мне кажется, что при данных обстоятельствах ты поступила очень человечно и смело. Ты могла и отказаться. Интересно, почему ты все-таки согласилась?