Они целовались, лежа на мягком мху под навесом из зеленых лиан и цветов. Они просто целовались — и эти поцелуи были куда эротичнее любого соития. Они словно пили дыхание друг друга, пробовали на вкус губы друг друга, растворялись друг в друге и возносились в небеса…
А потом Морт, прислонившись спиной к дереву и покусывая травинку, вдруг сказал:
— Знаешь, ты, наверное, колдунья. У меня такое чувство, что я проснулся после долгого и тяжелого сна. Я чувствую себя живым и сильным, и все благодаря тебе.
— Морт…
— Нет, не говори ничего. Выслушай. Я должен тебе это сказать.
Дженнифер замерла, боясь поверить своим ушам. Неужели он признается ей в любви?..
— Дженни, я вел себя, как безумный и капризный ребенок. Я нес чушь, я запер тебя на этом острове… у тебя даже обуви нормальной нет, а я все думаю о своей безопасности…
— Морт, почему ты считаешь, что ей что-то угрожает?
— Уж во всяком случае угроза исходит не от тебя. Это я знаю. И теперь я принял решение. Я хочу доказать тебе, что я вовсе не бездушное чудовище и поэтому… — Он привлек ее к себе и нежно поцеловал в лоб. — И поэтому завтра я отвезу тебя на материк. Как ты и хотела.
Дженнифер стоило огромного труда не разрыдаться от отчаяния при этих словах.
Они медленно плыли вдоль последнего из островов, когда Дженнифер вдруг выпалила:
— Не хочу уезжать отсюда!
Морт кивнул.
— Я тебя понимаю. Когда я впервые сюда попал, мне даже не хотелось возвращаться на Остров. Только чтобы Морин и Арбетнот не волновались…
— Ты не понял. Я не хочу уезжать с Острова. От тебя.
— Дженнифер…
— Да, я знаю, леди не должны себя так вести, но я никогда и не была настоящей леди. Я… мне кажется, я влюбилась в тебя, Морт.
— Не говори так!
— Почему? Ведь я так чувствую.
— Я не достоин твоей любви. Я не могу любить — и делаю несчастными тех, кто любит меня.
— Я не верю!
— Миссис Соммерс и Арбетнот всю жизнь прожили в Сомерсете. Для них отъезд в неизвестность был настоящей трагедией, но они последовали за мной, хотя еще не знали, чем все закончится. Они добровольно отправились за мной в изгнание, которому я сам себя подверг.
— Почему ты это сделал? Ты винишь себя в смерти Сесили? Или… или ты действительно виновен в этой смерти?
— Я не хочу об этом говорить! Я никогда об этом не говорю!
— Может быть, настало время нарушить обет молчания? Иногда боль утраты можно облегчить, просто выговорившись.
— Я не могу!
Морт отвернулся, но Дженнифер заметила слезу, скатившуюся по его загорелой щеке. Тогда она стремительно бросилась к нему на шею и впилась в скорбно искривившиеся губы Морта яростным и жадным поцелуем. Он ответил через мгновение, со стоном обняв ее и прижав к себе. Дженнифер отстранилась и, тяжело дыша, произнесла: