— Тетя Шал… Шалро… Шарлотта! Пожалуйста! Я буду за ним смотреть, и кормить его буду, и расчесывать, только разреши!
Шарлотта рассмеялась и подхватила возбужденного малыша на руки.
— Ну конечно же можно, Жанно! Ой!
— Что?
— Мы же не спросили дядю Филипа!
— Еще чего! Фил всегда мне все разрешает. А вот ты строгая.
Филип, наблюдавший эту сцену в дверях, негромко произнес:
— Маленький Джон, можно с тобой поговорить, как мужчина с мужчиной?
Джонни немедленно вывернулся из рук Шарлотты и подбежал к дяде. Шарлотта в панике посмотрела на Филипа, но он был занят, казалось, только Джонни. Взял мальчика за руку и вывел из комнаты.
Несколько минут спустя Шарлотта нервно ломала пальцы у окна, глядя, как по песчаной дорожке медленно бредут в сад большой и маленький Марчи, Филип и Джонни. Шарлотта Артуа, дочь и внучка знатнейших аристократов Франции, душу, деньги и титул отдала бы не задумываясь, лишь бы узнать, о чем они говорят в эту минуту.
— Фил… Ты обиделся?
— Я? Вовсе не обижался. С чего ты взял?
— С того, что… я тетю Шарлотту спросил, а тебя нет.
— Правильно сделал. Она же хозяйка.
— Ну да. И потом, ты-то точно разрешишь, ты всегда мне все…
— Вот что, вождь. Ты уже большой. Большие должны отвечать за свои слова и поступки.
— Я плохое сделал?
— Нет. Ни в коем случае. Просто… щенок — он же живой, правильно? И маленький.
— Ну… да.
— Если ты его возьмешь — это навсегда. На всю вашу с ним жизнь. Уже нельзя будет поиграть и отдать обратно, сказать дяде Жилю, возьмите, он мне надоел.
— Я никогда не отдам Феликса! Я его Феликсом назову, как в мультике…
— Я про другое. Щенка мы в Америку отвезти не сможем. Здесь его дом, его мама, братья-сестры, здесь ему есть где гулять, а в нашей с тобой квартире его держать нельзя.
— Ой…
— Погоди, не ойкай. Я вот думаю… Ты же подружился с тетей Шарлоттой?
— Да! Она хорошая.
— И с бабушкой Клементиной?
— Ага. Она смешная.
— Может быть… ты захочешь остаться с ними? Здесь, во Франции?
Ну, вот я это и сказал, подумал Филип. И теперь уже от меня ничего не зависит, а зависит все только от маленького мальчика, который так похож на тебя, брат. И на твою жену. От того, что он скажет…
Джонни остановился и сильно дернул Филипа за руку. Филип в недоумении посмотрел на племянника. В ясных глазенках закипали злые слезы, алые губки дрожали.
— Что с тобой, Маленький Джон?!
— Ты же сам сказал! Если взять — это навсегда! Нельзя отдавать…
Филип как стоял, так и бухнулся на колени перед мальчиком, прямо на сырую дорожку. Обхватил за плечи, затряс, прижал к себе.
— Да ты что! Ты думаешь, я хочу тебя отдать? Да ни за что, и никому, и никогда! Я вообще без тебя погибну, понимаешь? Я думал просто — ведь это твой дом, дом твоей мамы, тебя здесь ждут и любят, тебе здесь тоже хорошо. Вдруг ты ХОЧЕШЬ остаться? Тогда бы я стиснул зубы и потерпел бы без тебя. Потом в гости бы приезжал. Мне было бы очень плохо — без тебя, но хорошо — потому что хорошо тебе. Джонни, не смей плакать, слышишь? Я никому тебя не отдам, парень!