Внезапно ее воспоминания прервал резкий, как щелчок хлыста, окрик Бетт:
– Эй, Дженни, в чем дело? Мне кажется, ты уже почти спишь… Ты что, устала? По-моему, ты ни слышала ни одного моего слова.
– Почему, я все слышала, – возразила Дженни. – Ты рассказывала, как Джеймс Ноулс устроился на работу в новую лабораторию. А на прошлой неделе позвонил тебе.
– Да, совершенно верно, но ты выглядела так, будто витала в облаках.
– Он по-прежнему живет с женой?
– Нет, развелся.
– В том смысле, что она настояла на разводе?
– Как бы то ни было, они в разводе. Ты ведь, кажется, всегда его недолюбливала?
– Да, он мне не нравится. Терпеть не могу мужчин, которые с первых же минут знакомства начинают сыпать скабрезными анекдотами.
– Да брось ты, Дженни. – Бетт снова встала. – Джеймс просто нарочно хотел тебя шокировать. С другими он себя так не ведет.
– Шокировать меня! – Брови Дженни поползли на лоб, отчего ее лицо еще более удлинилось. – Четыре года я проработала в больницах, да и большую часть последних десяти ходила за больными… Меня уже больше ничем нельзя шокировать. Нет, Джеймс Ноулс держался со мной точно так же, как и с любыми другими женщинами. Он просто паскудник. Бывают такие мужчины.
– Дженни, – снисходительно заулыбалась Бетт. – Ты такая наивная, что порой кажешься мне младше моей Лорны.
Не дождавшись от кузины ответа, Бетт повернулась и бросила недокуренную сигарету в камин. В эту минуту в гостиную с подносом в руках вошел Пол.
– Ну вот и я, – провозгласил он и, поставив поднос на столик по противоположную сторону камина от жены, уселся, наполнил чашку чаем, торжественно вручил ее Дженни и произнес:
– Пожалуйста, мэм. Сливки, сахар, прошу вас. Может, капельку виски?
– Нет Пол, спасибо, – заулыбалась Дженни. Потом, смерив его взглядом, спросила: – Мне кажется, или ты похудел?
– Не кажется, – вздохнул Пол. – За последний месяц я сбросил фунтов семь. – Чуть оттянув брюки от талии, он добавил: – Я пребываю в постоянном страхе от опасения, что потеряю их прямо на улице. Или – того хуже – в клинике. Представляешь, что случится с сестрой Рейли, если она это увидит? Господи, и как только такая женщина стала сиделкой? Ее нужно взаперти держать.
Дженни, которой в свое время тоже довелось поработать с сестрой Рейли, так и покатилась со смеху, однако, перехватив осуждающий взгляд Бетт, замолчала. Этот урок она тоже усвоила сызмальства: если хочешь мира в общем доме, то смейся тогда, когда смеется хозяйка.
А стоило ли ей теперь так стараться? Нужны ли ей были еще все эти предосторожности? Да, решила Дженни. Она и впрямь была слеплена из особого теста, как утверждала тетушка Мэй. Она всю жизнь мечтала о мире, и уплатила за него слишком дорогую цену, отказавшись от собственной индивидуальности, пожертвовав своими стремлениями во имя счастья окружающих.