Сейчас я ни о чем заказчика не спросила.
Ну не могла же я признаться Грише, что мне рядом с этим типом неуютно и тревожно, хочется поскорее улизнуть от него и спрятаться в собственную безопасную норку.
– Очень хорошо, – рыкнул тип. – Будем! Работать.
Я встала, и Гриша тоже. Я протянула типу руку, он заграбастал ее и промурлыкал, прежде чем я успела понять, что происходит.
– Я страшно голоден, – доверительно сообщил он. Словно открыл мне некую ужасную тайну. – Здесь есть ресторан японской кухни, и я приглашаю вас присоединиться.
– К чему? – прошептала я, с трудом соображая, что происходит.
Он расхохотался, показав крепкие белые зубы:
– Ко мне, конечно! – И нарочно – или нечаянно – коснулся моего плеча своим плечом. – Не отказывайтесь!
Я бросила беспомощный взгляд на Гришу.
Это твое дело, прочла я в его глазах, ты разбирайся. А мне пора. Меня ждет Ирочка, кино, ее робкая ручка. А потом – столик в кафе, в самом дальнем углу, и кофе, капучино с островерхой папахой сливок, и Ирочкина виноватая улыбка…
– Идите, Григорий Наумович. Я отпускаю вас.
– Спасибо. Большое спасибо, – сказал Гриша и торопливыми шагами рванул от нас, спеша на свой романтический вечер.
– Теперь мы можем спокойно пойти в ресторан.
– Мне некогда.
– Тогда перекусим здесь.
Я опустила глаза.
«Отказать хаму, немедленно!» – приказала я себе.
– Не возражаю, – сказала я, испытывая к себе самое жгучее презрение.
В лобби-баре играла медленная тягучая музыка. Бармен, стоявший за стойкой, протирал бокалы, и без того чистые, как кристаллы Сваровски.
К нам подлетел официант.
В поле моего зрения попала рука с запонками, и я «споткнулась» взглядом об эту руку.
– Салат с креветками и кофе, – сделала я заказ.
Я чувствовала себя неловко, о чем говорить, я не знала. Я вообще немногословный человек и обычно со своими партнерами придерживаюсь сугубо официального тона и рамок профессиональных бесед. Я уже жалела, что не отказалась от совместного перекуса и не поехала домой, где сунула бы в духовку пиццу и выпила бы большую чашку кофе.
– Расскажите о себе, – попросил вдруг Шаповалов, и я чуть не свалилась со стула. Это было так неожиданно…
– О себе? – переспросила я.
– Я сказал что-то неприличное? – удивился Шаповалов.
– Да нет. Но эти сведения разглашению не подлежат, – с улыбкой сказала я. Я уже овладела собой и решила вести себя в духе светской дамы: быть легкой, искрящейся, с чувством юмора.
– Почему? В вашей биографии есть темные пятна?
Я рассмеялась:
– Упаси боже! А может быть, лучше вы расскажете о себе, – перевела я тему.
Шаповалов слегка прищурился: