Бык оттолкнул Олежку и пнул в бедро, оставив на брюках грязный след. За что?
Мальчик охнул, отбежал, прихрамывая, на несколько шагов, остановился, глядя на отца. Татарин заржал, истерично взвизгивая и жмурясь. Тонкошеий спокойно опустил деньги в карман и вдруг, резко размахнувшись, хлестнул ломиком по рюкзаку. Вовец едва удержался на ногах. Глухо звякнул сплющенный ударом алюминиевый котелок.
– Бегом, я сказал! – заорал, срываясь на хрип, тонкошеий Наполеончик.
Олежка кинулся бежать, оступаясь на кучах камней. Вовец бросился следом. Какое уж тут чувство собственного достоинства? Спасаться надо. Татарин давился хохотом, Бык сыпал в спину отборной матерщиной, а маленький ублюдок гнался следом, пытаясь достать железной палкой, и продолжал вопить:
– Бегом! Я сказал – бегом!
* * *
Вовец весь клокотал от ярости и ненависти. То, что его ограбили, он мог принять как данность, как суровую реалию нашего времени, впрочем, нечто подобное с ним случалось и в прежней, советской жизни. Но такого унижения он не испытывал никогда. Тем не менее, внешне эти чувства никак не проявлялись, только на лице появилось выражение озабоченности. Зато Олежка вопил и возмущался за троих:
– Гады! Твари! Так бы и перестрелял всех!
– Ладно, сын, не кипятись, – попробовал урезонить его Вовец, – против лома нет приема. Могло быть и хуже.
– Надо в милицию заявить, чтоб посадили их всех.
Вовец с сомнением покачал головой.
– Ну, заявим, а дальше? Будем по повестке к следователю на электричке мотаться? Номера машины не видели, в кожанках вся шпана шляется, примет особых никаких сообщить не можем, свидетелей нет. Если бы они какие-то вещи у нас взяли – это было бы доказательством разбоя, а деньги все на одно лицо. А теперь представь, что их поймали, а они говорят: "Да мы же пошутили, а ребята не поняли, приняли всерьез. Мы потом бежали за ними, хотели деньги вернуть, но так и не догнали. Вот ваши денежки, извиняемся." А когда я от следователя поеду, ко мне в электричке подсядут семеро в кожаных куртках, дружески попросят выйти в тамбур покурить, и домой я попаду уже в шестиугольном ящике. Понял?
– А с чего ты решил, что их тут целая банда? – не отступал Олег.
– Да с того, что на отвале ни души, а в хорошие времена там человек по пятьдесят копалось. Они бы эту троицу махом затоптали. Видимо, местная мафия решила это дело взять под свой контроль. Для начала всех просто разогнали и закрыли доступ на отвал. Потом, наверное, начнут брать какую-то мзду.
– Значит, этим никакого наказания не будет? Так, что ли?
– Будет. Такие долго не живут. Кто-нибудь пришибет. Или на машине пьяные разобьются.