Это замечание явилось последней каплей в чаше ее терпения.
— Я не намерена больше говорить об этом, но если тебя интересуют мои ощущения, то удовольствия я не получила, — резко заявила Фейт.
— Вот как?! Но существует лишь один способ проверить, правду ли ты говоришь.
Нэш не позволил ей оставить за собой последнее слово. В его взгляде светилось торжество — он загнал свою жертву в ловушку. Когда он следил за Фейт, как голодный лев за добычей, она, вся сжавшись, думала, что ничто на свете не заставит ее больше ввязываться в словесные баталии с этим человеком. Он никогда не позволит ей победить.
— К счастью для меня, в «Хэттоне» не предусмотрена камера пыток, — презрительно бросила Фейт.
— Но мне не нужны камеры пыток, чтобы доказать твою ложь, — мягко возразил Нэш. — Все, что требуется, это...
Сильные руки сжали ее запястья. Глаза Фейт широко раскрылись от удивления, когда, резко притянув к себе и не обращая внимания на сопротивление, он потянулся к ее губам.
Она плотно сжала рот, надеясь, что, хотя губы лишены возможности говорить, глаза смогут выразить ее гнев и презрение. Сверкающие синие глаза бросали мужчине вызов.
— Разожми губы! — Нэш был глух к ярости и враждебности, которые, казалось, исходили от ее напряженного тела. — Не сжимай губы, Фейт! — повторил он и мягко провел кончиком языка по сомкнутому контуру ее рта.
Неожиданные ощущения от чувственных ласк горячего ищущего рта, языка, пытающегося приоткрыть ее губы, настолько взволновали ее, что мысли, выйдя из-под контроля рассудка, с пугающей изменчивостью обратились к изучению умелого натиска Нэша и наслаждению им, вместо того, чтобы питать ее ярость. Когда Фейт прикрыла глаза, магия чувственности сгустилась и тело охватила предательская дрожь, как будто она вновь стала робкой девочкой, впервые познающей сладость поцелуя. Но на самом деле Нэш не целовал ее. Он играл с ней, соблазняя ее, мучил ее. Она чувствовала его дыхание, его знакомый запах, чувствовала... и не понимала, что делает...
Признав свое поражение, Фейт тихо застонала, приоткрыла губы, прильнула к Нэшу и, обвив его шею руками, прижалась губами к его рту.
Нэш, Нэш... Фейт произносила его имя безмолвно, это была мольба женщины, полная сдерживаемой страсти и желания девочки-подростка, она вобрала плач ее бессонных ночей, безнадежность любви и влечения к нему, хотя она не понимала до конца, что ее мучит. Фейт были, конечно, известны технические приемы секса, но близость с мужчиной представлялась ей великим таинством. И Нэш, она верила, тот единственный, кто должен с ней его совершить.