— Лорд Коллинз, — сказал Дэр, снимая руку Шарлотты со своего плеча и с поклоном передавая ее брату. — Доверяю мою даму вашему попечению.
Его слова прозвучали предостережением, и, судя по прищурившимся глазам, Коллинз это понял. Дэр улыбнулся, увидев, какой сердитый взгляд кинула на него жена, и вышел из круга танцующих. Учитывая несомненную жажду крови, которую он заметил в ее глазах, следовало убедиться, что поблизости больше нет тяжелых чаш с пуншем.
— Вижу, ты не впустую потратил эти четыре года, — заметила Шарлотта, когда брат взял ее за руку и, долго отсчитывая себе под нос, сумел все же попасть в такт и начал вальсировать. — Стал похож на отца еще больше, чем раньше.
Разумеется, она имела в виду его тучную фигуру, второй подбородок и огромные, расширяющиеся книзу бакенбарды (такая мода казалась Шарлотте невероятно нелепой), но Мэтью, как всегда, не уловил тонких нюансов.
— Конечно. Я никогда не трачу время впустую в отличие от некоторых, кого пока не упоминаю, — высокомерно бросил граф. Взгляд его так и метался от одной танцующей пары к другой.
Шарлотте ужасно не нравилось танцевать с братом. В отличие от Дэра он был тяжелым на ногу и неуклюжим, кроме того, у него полностью отсутствовало чувство ритма, а значит, они часто двигались не в такт музыке.
— Как поживают Элинор и дети? — из чистой вежливости спросила Шарлотта, которую ни в малейшей степени не интересовала ни заносчивая невестка, ни их трое детей.
— Сидят в деревне, где им самое место! — рявкнул в ответ брат, переведя на нее взгляд полинявших синих глаз. — Значит, ты все-таки поймала Карлайла? Глупая сучка, небось считаешь себя умницей? Ничего, скоро поймешь.
— Ах, Мэтью, ты всегда так ловко разбирался в тонком искусстве любезностей. Рада отметить, что за время моего отсутствия ты не утратил этого таланта.
— Лучше бы ты осталась в той проклятой стране, — огрызнулся он и, столкнувшись с другой парой, пробормотал извинения. — Любая другая леди от стыда бы сгорела и не показалась бы больше в обществе после того, как сбежала с иностранцем, но только не ты. Бьюсь об заклад, ты все такая же высокомерная и необузданная. Отцу следовало поркой учить тебя смирению, возможно, тогда тебе бы хватило приличия держаться подальше от мест, где тебя и видеть не желают. Но нет, тебе потребовалось вернуться. Ну, теперь живи, как умеешь. Насколько я понимаю, муж с тобой даже спать не хочет? Какая, должно быть, это для тебя пощечина — понять, что у мужчины, которого ты хитростью заставила жениться на себе, даже не встает стручок!