— Я же извинился перед вами, Элма. Ну что мне еще сделать? — произнес он напряженным голосом.
Луковица под ножом Элмы была уже иссечена до состояния атомов, а зубы молодой женщины сжались в настойчивой попытке не дать вырваться словам, накопившимся в ее душе.
— Вы даже не хотите говорить со мной?
Высыпав все, что осталось от несчастной луковицы, в кастрюлю, Элма в изнеможении положила опасное лезвие подальше от себя на стол и впервые поглядела Крейтону прямо в глаза.
— Не искушайте меня, мистер Кеннет. Вы можете заставить меня произнести слова, которые убийцы-головорезы оставляют на крайний случай! — Повинуясь неосознанному импульсу, она опять потянулась к ножу, и мужчина на всякий случай отступил на шаг. Сообразив, что делает, Элма отбросила нож, и он со звоном упал на пол. — Я не собираюсь никого зарезать.
— Спасибо, что предупредили, — ответил он почти учтиво. — Но я в любом случае не был бы в претензии… после вчерашнего.
В груди у Элмы все сжалось. И неспособная дольше смотреть на него, зная, что вся покрывается краской, молодая женщина начала нервно перемешивать содержимое кастрюли.
— Вы были так прекрасны, а я…
Элма молча продолжала свое занятие с таким остервенением, будто ее ложкой водил сам черт.
— Я одинокий мужчина, Элма. Вы же так прекрасны, и от вас идет такое тепло… а я, — тут голос Крейтона понизился до шепота, — всего лишь слабый человек. И я приказал себе никогда больше даже не пытаться вас поцеловать. Никогда. — Он с горечью усмехнулся. — Но с того первого раза, когда я это сделал…
Движение ложки по дну кастрюли прекратилось, и Элма замерла, почти бездыханная, ожидая продолжения прерванной на полуслове фразы. Губы ее сжались. Черта с два она спросит его о том, что хотела бы знать больше всего на свете: с того первого раза, когда он сделал это, — что произошло?
Когда запеканка наконец была перемешана, Элма вывалила содержимое кастрюли на большую сковороду и поставила в духовку. По-прежнему стараясь не встречаться с Крейтоном взглядом, молодая женщина решила, что в создавшейся ситуации самое лучшее для нее — постараться не замечать присутствия мужчины в кухне. Она собрала грязную посуду в раковину и включила воду.
— Элма, — наконец произнес он извиняющимся тоном, — я был не прав, поцеловав вас. Но, черт побери, вы такая возбуждающая женщина.
Элма продолжала мыть посуду, однако ей понадобилось все ее внимание, чтобы не разбить что-либо. Хотя внешне она не проявляла интереса к тому, что говорил Крейтон, все ее чувства, каждая клеточка тела были прикованы к его словам.