— Вы возбудили во мне такое острое желание коснуться вас, что сейчас я сердит сам на себя за то, что не устоял перед соблазном, — продолжал он. — Я не строил никаких планов относительно вас… — Он оборвал речь еле слышным проклятием. — Простите меня, Элма. Это все, что я могу сказать.
За ее спиной раздался звук удаляющихся шагов. Как только Элма убедилась, что он ушел, она смогла наконец перевести дух. Слава Богу, он хоть не напомнил ей, что это она упала в его объятия. Волна раздражения и злости на саму себя захлестнула молодую женщину, как только память услужливо подсунула ей все детали того вечера.
Спустя два часа все четверо сидели за столом, в молчании поглощая запеканку. Бен перемешал ее с рисом и бобами, но почти ничего не ел. Элма заметила, как он украдкой бросает опасливые взгляды на отца. Казалось, что его что-то мучает, и вместо того, чтобы просто отодвинуть тарелку и встать из-за стола, он прокручивает какую-то мысль в голове. Однако что именно, для Элмы оставалось загадкой.
Стараясь разрядить повисшее в кухне напряженное молчание, она обратилась к Бену:
— Вы с Адел что-то подозрительно молчаливы сегодня вечером. Что-то случилось?
Парнишка с усилием сглотнул, а Адел бросила на него сочувственный взгляд. Испугавшись, не задела ли она чью-то больную мозоль, Элма с силой сжала руки под столом, надеясь, что все уладится.
— Пап, я все хотел тебе сказать, — с усилием начал Бен. — Я тут разговаривал с ребятами и подумал… Может быть, мне перейти на следующий год в школу в Анкоридже — вместо той, в Хьюстоне, а? А этим летом, когда ты вернешься на работу, я мог бы… Я мог бы пожить вместе с тобой дома и одновременно работать на…
— Не думаю, Бен, — отрезал Крейтон, и черты его лица заострились. — Рейстонская школа — прекрасная школа, и я хотел бы, чтобы ты завершил свое обучение именно там.
— Но я ненавижу ее! Я хочу вернуться домой и жить вместе с тобой!
Ярость вспыхнула в глазах Крейтона.
— У меня нет желания обсуждать это, Бенджамин. И хватит об этом. — С этими словами он покинул комнату, и в ней опять повисло тяжелое молчание.
Элма искренне сочувствовала мальчику, но не знала, как ему помочь. А его лицо искривилось, как будто он вот-вот расплачется.
— Но почему? — произнес он упавшим голосом. — Почему он меня не любит?
Не выдержав, Элма опустилась перед ним на корточки и обхватила его колени руками.
— Бен, он любит, любит тебя. Просто у него сейчас не самое лучшее время… ну, ты понимаешь, после смерти твоей матери… Ты его сын — ему ничего не остается, как любить тебя.