Соломон встал, не отрывая от нее глаз. Длинный, худой, он глядел на нее горящими глазами, и Лорен всеми силами старалась, чтобы ее ответный взгляд был холоден и спокоен.
— Я люблю тебя, — еще раз повторил он.
— Ты опоздал, — иронически скривив губы, ответила она. — Прощай, Соломон.
Его взгляд еще раз задержался на ней, потом он повернулся и вышел. Лорен откинулась на подушки, потому что ее била дрожь и в голове что-то пульсировало. Она закрыла глаза и выскользнула из этого мира в мир снов, где ей не было так больно.
Луч солнца пробежал по комнате, как любопытный зверек, нашел на подушке прядь серебристых волос, запутался в них и бросил отблеск на бледное спокойное лицо. Она спала, но по щекам текли слезы, а губы что-то невнятно шептали.
Комната озарена закатным светом, а в доме — тихо, никакого движения внизу. Наверное, Чесси ушел на прогулку. Лорен оделась, спустилась на кухню и замерла в дверях. Ярко-красные пятна вспыхнули у нее на щеках.
Соломон посмотрел спокойно и предложил:
— Кофе хочешь?
— Ты что здесь делаешь? — задыхаясь от гнева, спросила она, глаза ее потемнели.
Он даже не стал отвечать, а налил кофе и пододвинул ей чашку через стол. Из угла вылез Тапи и стал прыгать вокруг нее. Рассеянно она потрепала собаку по лохматой белой спинке. В голове бестолково крутились слова, Лорен не находила, что ему сказать.
— Где Чесси?
— Играет в шахматы с викарием, — ответил он совершенно обыденным голосом. — Ты, наверное, голодна? Что тебе приготовить?
— Чесси знает, что ты здесь?
Соломон посмотрел на нее с едва заметной ласковой издевкой. Конечно, вопрос был глупый. Разве мог дядя не знать, что он остался? Но как он мог уйти к викарию? Правда, когда Соломон хочет заставить людей что-то для него делать, он неизменно добивается своего.
Лорен-то надеялась, что Чесси ненавидит его так же, как она, и сможет ему противостоять. Но дядя ушел и оставил ее одну, без защиты, без присмотра…
Соломон разглядывал Лорен с легкой насмешкой, которая отчетливо читалась в глазах и ухмылке, и, казалось, видел насквозь все ее мысли. Похоже, ее возмущенный взгляд просто развлекает его.
— Да, Чесси малодушно бросил тебя мне на растерзание. Теперь тебе придется сражаться со мной в одиночку, — сказал он мягко.
— Думаешь, я не смогу? — бросила она, вздернув подбородок. — Я велела тебе убираться, и ты уйдешь. Ты мне больше не нужен. — Она прерывисто дышала. — Ты мне больше совсем не нужен, — повторила она с нажимом. — Совсем, совсем!..
Черные глаза Соломона поблескивали, не выдавая его мыслей.