Он встал и подбоченился.
— Как далеко отсюда ты живешь?
— Примерно в двадцати или тридцати минутах езды, в зависимости от транспорта.
— А во сколько ты обычно встаешь по утрам?
— В шесть, но я встану раньше, чтобы приехать сюда.
— Если ты поедешь домой, у тебя на сон останется около трех часов, прежде чем ты должна будешь встать и вернуться. Начиная с сегодняшней ночи ты должна будешь спать здесь. Займи мою кровать. Я буду спать на диване. Одолжу тебе футболку. Мы вместе подготовим девочек утром, а потом ты сможешь поехать домой, чтобы одеться для работы. Я последую за тобой. Ты покажешь нам жилье и познакомишь нас с Ирмой.
Она поднесла дрожащую руку к горлу.
— Я… хорошо. Но мы могли бы… э… спать в одной постели?
— И тогда ни один из нас не заснет.
Он достал самую большую из своих футболок — чем больше Джулиана закроет своего тела, тем лучше, — новую зубную щетку и большое махровое полотенце.
— Мыло, шампунь, зубная паста — в ванной. Если тебе понадобится что-нибудь еще, крикни.
— Спасибо.
— Нет, спасибо тебе, Джулиана. Если бы ты не вмешалась, я не знаю, что бы тогда произошло. Я перед тобой в долгу.
И он чертовски об этом жалел, потому что от таких долгов просто не отделаться.
Рекс был в комнате, когда она спала.
Джулиана убрала волосы с лица и уставилась на аккуратно сложенную одежду — ее трусики наверху — на краю туалетного столика рядом с ее сумочкой. Сердце ее неровно забилось.
Она встала с огромной кровати. Спустя десять минут, приняв душ и одевшись, она пошла на кухню, откуда доносился запах только что сваренного кофе, и остановилась как вкопанная.
Рекс, в одних джинсах, низко сидевших на его бедрах, прислонился к кухонной стойке, сжимая в руке кружку и уставившись в нее так, словно в кружке был эликсир жизни. Отросшая за ночь щетина оттеняла подбородок и верхнюю губу. Мягкие пряди длинных волос притягивали взгляд к мужественным и резким очертаниям лица Рекса и к его широким плечам. Курчавые волосы такого же темного оттенка виднелись на его мощной груди, и Джулиана не могла не проследить за линией волос на его животе, убегающей вниз, за пояс джинсов.
— Доброе утро. — Его сиплый, огрубелый после сна голос зажег у нее внутри спичку, от которой запылали ее нервные окончания. Она подняла глаза и встретилась с его глазами под тяжелыми веками. Он больше, чем когда-либо, напоминал громадного, свирепого волка, и ей с каждым днем все отчаяннее хотелось, чтобы этот бунтарь проглотил ее.
— Доброе утро.
— Кофе?
— Да, спасибо.
Он наполнил кружку и передал ее Джулиане.
— Молоко? Сахар?