— Однако же мне необходимо новое демисезонное пальто! — произнесла она плаксивым тоном, дурачась и топая ногой.
Телефон как будто ждал этого знака и зазвонил. Дениза недовольно сняла трубку.
— ЭКСИМ, Общество по экспорту… Простите? Ах! Мадам Куртуа? Разумеется, он здесь!
Было лишь девятнадцать минут седьмого, но она решила соединить Куртуа с женой. Эта маленькая месть была как бальзам для ее сердца. Она нажала кнопку интерфона. В кабинете Жюльена раздался звонок. Дениза не отпускала кнопку, как будто от этого звонок мог стать громче. Ответа не было. Она занервничала. Ну же! Нет, он не ответит раньше назначенного времени. Она злилась на него, но не могла не восхищаться таким упрямством. Настойчивость и упрямство часто путают.
Наконец… Нет…
— Не кладите трубку, мадам Куртуа. Он здесь, я знаю, он не выходил, я бы увидела. Я все время была на месте. Он, наверное, моет руки… Я звоню еще, мадам…
Черт! Двадцать минут седьмого уже миновало, а Куртуа по-прежнему молчал.
— Алло? Месье Куртуа? Двадцать минут седьмого, месье, мадам Куртуа на первой линии.
— Спасибо, Дениза.
В задумчивости она машинально переключила аппарат. Как он это сказал… Каким-то измученным голосом. От этого голоса все в ней перевернулось. Он из тех мужчин, которым прощается все. И чем больше им прощаешь, тем больше они этим пользуются. Точно как Поль… Боже, Поль наверняка потерял всякое терпение, поджидая ее возле Оперы. Но как уйти? Разговор между супругами мог продолжаться до бесконечности.
В щели под дверью показался свет. Тем лучше! Он включил лампу. Она набралась духу, постучала и приоткрыла дверь.
Навалясь на письменный стол, в усталой позе, бледный, с трудом переводя дыхание, Куртуа с необычайной нежностью шептал в трубку. Будто больной, выздоравливающий после тяжелого недуга. Его голос был едва слышен, глаза закрыты, изможденное лицо при ярком свете лампы казалось беззащитным. Игра теней не могла скрыть выражения безграничного спокойствия на этом лице. Он все время повторял одни и те же слова:
— Любимая моя… Если бы ты знала, любимая…
Денизе стало неловко. Словно она застала его в ванной обнаженного.
Он слушал терпеливо, с выражением нежности на лице. Испытывая страшное смущение, Дениза вновь постучала по приоткрытой двери. Он тут же поднял глаза и улыбнулся. Дениза в замешательстве сделала красноречивый жест рукой: она может идти? Он несколько раз приветливо кивнул.
— До понедельника, — вполголоса произнесла Дениза.
Он ответил, чуть шевеля губами, прикрыв трубку рукой:
— Да, да. Желаю вам хорошо провести воскресенье, моя маленькая Дениза.