— Не стоило этого делать, — холодно промолвил он. — Я не пожилой ученый и не его доверчивая жена.
Орричетти тяжело дышал и, отступая, судорожно взмахивал руками, пытаясь отогнать Джека.
— Ты всего лишь жалкая помеха на моем пути, вот ты кто, — сказал он. Однако его голос звучал не слишком уверенно.
— Почему бы тебе не бросить свое орудие, пока кто-нибудь не пострадал? — сказал Джек.
— Ага, и чтобы ты смог отправить меня на виселицу? Нет уж, не выйдет, — проговорил Орричетти.
— Конечно, доказательство весьма отрывочно, так что скорее всего ты получишь пожизненное заключение, — сказал Джек, делая выпад вправо и отскакивая налево.
Орричетти опять замахнулся на него и вновь ударил кувалдой только по воздуху.
— Похоже, рефлексы у тебя уже замедлились, да? Это от страха, такое бывает.
Граф отступил на шаг, после чего несколько мгновений они осторожно кружили среди косых теней, отбрасываемых высокими шкафами. Тишину при этом нарушал лишь легкий скрип кожи, задевающей дерево.
— Итак, ты победил, — неожиданно сказал Орричетти, подняв руки. — Вот.
Он бросил тяжелую кувалду под ноги Джека.
Джек по опыту знал, что надо следить за каждым движением врага. Поэтому он успел заметить, что Орричетти схватил стакан со щелоком и швырнул его ему в голову.
Джек присел, стакан пролетел над ним и разбился о стену. Ослепляющая жидкость выплеснулась на пол, никому не причинив вреда.
Орричетти с яростным воплем схватил бочарную клепку и бросился на Джека, размахивая ею, как клюшкой.
Джек ударил графа по колену, отчего тот взвыл, попятился и упал на скамью.
Затем Орричетти поднялся и, озираясь по сторонам, начал искать глазами какой-нибудь другой предмет. Рубашка на нем порвалась, из разбитой губы капала кровь.
Джек встал на ноги и поднял с пола кинжал.
— Довольно, — сказал он.
— Нет! Никогда!
Граф в отчаянии схватил один из бочонков с гвоздями и занес его у себя над головой.
Черт! Джек обежал вокруг итальянца и попытался сзади схватить Орричетти за рубашку.
Но вес бочонка оказался слишком велик для графа. Закружившись на месте, он потерял равновесие, споткнулся и упал в расположенный на полу люк.
За леденящим душу воплем последовал тяжелый всплеск.
— Если живешь, пробивая себе дорогу мечом, то будь готов к тому, чтобы от меча и погибнуть, — проговорил Джек, глядя на огромный бак, полный горячей сосновой смолы.
На ее поверхности появилось несколько пузырьков, затем она словно закипела, но тут же успокоилась и снова стала абсолютно гладкой.
— Если живешь, пробивая себе дорогу мечом, то будь готов к тому, чтобы от меча и погибнуть, — повторил он.