К тому же, разумеется, не стоит забывать о Джеке. Наверняка он будет там этим вечером. Последние два развлекательных вечера она уже пропустила, под каким-то предлогом, так что сегодня ей придется призвать на помощь все свое мужество и появиться на танцах.
— Пожалуй, я надену платье цвета бургундского вина, — ответила наконец Алессандра.
Возможно, в этом платье она не будет выглядеть такой бледной. Впрочем, можно воспользоваться и каплей румян. Она не вправе появляться на людях в таком виде.
Алессандра посмотрела в зеркало, но быстро отвела глаза. Она была неестественно бледна, к тому же казалось, что ее кожа буквально липнет к костям, обостряя каждый уголок, каждую тень.
Она выглядела ужасно.
Что, впрочем, неудивительно, учитывая, что она жила в темном, населенном духами подземном мире страха с той минуты, как Фредерико угрожал ей.
На мгновение Алессандре захотелось вынуть из секретера маленький нож для бумаг, инкрустированный драгоценными камнями, и сунуть его себе в ридикюль. Когда Фредерико во время танца крепче прижмет ее к себе, она с легкостью вонзит лезвие ножа между его ребер.
Будет еще один труп. А ее сразу повесят.
— Поднимите подбородок, миледи, — попросила горничная. — И руки тоже, пожалуйста.
Закрыв глаза в ужасе от своих мрачных мыслей, Алессандра приосанилась. Она не вправе предаваться отчаянию.
Шелк соскользнул на обнаженные плечи маркизы.
— Вероятно; мне следует заказать вам новый корсет, — нахмурившись, добавила Лукреция. — Боюсь, у меня не получится затянуть этот потуже. Вы уже в тень превратились, кожа да кости.
— Ты все придумываешь, — проговорила Алессандра, обращаясь скорее к себе, чем к ней.
Она почувствовала, как шнурки натянулись и косточки корсета прижались к ее ребрам.
— Ну вот, — пробормотала Лукреция, держащая в губах пачку булавок. — Так будет неплохо.
— Ну а теперь сотвори чудо с моими волосами, — сказала Алессандра. — Привести их в порядок с помощью щетки я не смогла.
Горничная фыркнула:
— Предоставьте это мне, миледи, обещаю, вы будете первой красавицей на балу.
Судя по тем восклицаниям, которые она услышала от группы соотечественников, входя в Ассамблею, Лукреция не переоценила своих способностей. Предложив Алессандре руку, граф Орричетти провел ее мимо восьмиугольного карточного зала и принес ей бокал миндального пунша.
— Говорят, что англичане чопорные и вечно надутые, но, видимо, им нравится танцевать, — заметил он.
— Да, — кивнула маркиза, попробовав пунш. Танцпол был заполнен парами, лихо выплясывающими деревенскую джигу. Свечи яростно перемигивались, звуки смеха смешивались с запахом духов, помад и физического напряжения. — Поскольку Бат не столь официален, как Лондон, здесь не так уж важно богатство и изобилие.