Покончив с пирожным, Ксавье закурил сигарету, посмотрел на Доминик и отметил, что она приуныла. Он не оправдывал ее надежд, и это явно испортило ей настроение. Доминик чувствовала себя уставшей и одинокой, но что-то изменить у нее уже не было сил. Вместо привычной радостной улыбки, которая так нравилась Ксавье, на ее губах появилась лишь жалкая усмешка.
— Мне не хочется спорить с вами, Ксавье, — с горечью в голосе сказала она. — Ваша безынициативность удивляет меня. Вы ко всему относитесь так легкомысленно и равнодушно, что просто повергаете меня в тоску. После вашего звонка я радовалась предстоящей встрече и собиралась обсудить с вами свои планы. Но, глядя на ваше лицо, я чувствую, что вам это абсолютно безразлично, разве не так? Все наши прогулки, бессмысленная чепуха, которую мы постоянно несем, не имея возможности откровенно поговорить друг с другом, эти колючие взгляды официантов…
Ксавье не пытался успокоить Доминик. Он знал, что ее раздражение пройдет само собой, когда на столике появится заказанный томатный сок.
И не ошибся. Через несколько минут рассерженная мадемуазель Анисе действительно успокоилась и на какое-то время отвлеклась от своих нерадостных мыслей.
— О, томатный сок! Так вы что, помните, что я люблю? — Она бросила на него лукавый взгляд.
— Конечно. А почему это вас удивляет? Разве я не похож на человека, способного запомнить такой пустяк?
— Но этот «пустяк» мне многое говорит о вас, уважаемый господин Парада.
Ксавье наслаждался временным затишьем, с любовью глядя на Доминик. Я правильно поступил, что не прореагировал на ее жалобы и упреки. Она просто старалась спровоцировать меня на откровенный разговор, подумал он. Ксавье нагнулся к ней, вдохнул запах ее духов и почувствовал, как у него закружилась голова.
Отчаяние снова охватило Доминик, и она с удвоенной силой обрушилась на молодого человека:
— Нет, вы мне скажите, почему не хотите прийти ко мне в гости? Мои родители вас не съедят. Они давно предоставили мне полную свободу. Я сама решаю все свои проблемы. Ну, так что? Решаетесь?
Ксавье улыбнулся, но не ответил. В гневе она была прекрасна. Ему страстно захотелось коснуться ее нежной щеки ладонью, заглянуть в бездонные глаза и поцеловать Доминик так, чтобы она больше не мучила его вопросами.
— Мне почему-то кажется, Доминик, что девушки, подобные вам, созданы исключительно для того, чтобы все ими любовались, а вовсе не для того, чтобы морочить голову бесконечными разговорами.
Она пожала плечами.
— Вы такой же, как все мужчины. Лишь хорошенькая мордашка способна возбудить ваше скудное воображение, но если женщина обладает только умом, то она всегда остается вами незамеченной. Что, не правда? То-то и оно… Впрочем, лучше я вам вот что скажу: мне не нравится ваш галстук, он вам совсем не идет…