— И как его звать?
— Никак. У него нет имени.
— Нет имени? А что в нем такого особенного?
— Трудно объяснить. Но ты не забивай себе голову, я повстречался с этим кроликом очень давно, и не здесь, а в Темном лесу. Просто с тех пор я очень осторожно охочусь на кроликов и всегда смотрю, нет ли у них отметин. Тот кролик называл, себя прорицателем. Понимаешь, он видел вещи, которых другие не видят, — это примерно как звездное озарение Сорена или мой дар огнечея. Только этот кролик читал не огонь, а паутину.
— Шутишь! — воскликнул Сумрак.
— Нисколько, — покачал головой Корин. — Но если я чаще всего читаю в огне настоящее, то этот кролик видел в паутине разрозненные фрагменты настоящего, прошлого и будущего. Видишь ли… — Корин задумался, подбирая слова, чтобы получше объяснить дар этого таинственного кролика. — Смотри, кролик!
— Тот самый? С отметиной?
— Не-т!
Крупный пушистый кролик выскочил из-под берега ручья и опрометью кинулся бежать, разбрасывая снег из-под лап. В густой пелене снегопада он казался толстеньким шариком, стремительно катившимся по замерзшему дну ручья. В мгновение ока Сумрак настиг удирающую дичь. Корин всегда восхищался невероятной стремительностью и точностью его охоты. В какую бы сторону ни дул ветер, Сумрак никогда не отклонялся отдели и всегда вонзал смертоносные когти прямо в голову своей добычи, приканчивая ее в один миг и без мучений.
— Вот это кролик! — радостно воскликнул Копуша, когда Сумрак и Корин вернулись в дупло. По обычаю сов, охотнику принадлежит право выбора первого кусочка дичи или, как это чаще называется, «любовины». Никто не сомневался, что Сумрак выберет заднюю лапу, самую сочную и мясистую часть кроличьей тушки. Но не успел Сумрак нацелить коготь в кролика, как Сорен остановил его.
— Погоди немного, Сумрак. Может быть, сначала освежуем кролика, а уж потом ты заберешь свою любовину? Смотри, какая у него красивая шкурка. Прошлой луной торговка Мэгз приносила на продажу такую же шкурку, содранную с одежды.
— С одежды Других? — уточнил Копуша.
— Ясное дело, не с моей же! — усмехнулся Сорен. — Знаешь, сколько Мэгз содрала с нашей мадам Плонк за эту шкурку? Поверь мне на слово, целое состояние. Причем эта шкура была вся побита молью, а мех потускнел от времени.
— Ты предлагаешь нам вступить в конкуренцию с Мэгз? — спросила Гильфи.
— Нет. Я просто подумал, что наша новая гильдия ткачих будет счастлива получить такую шкурку. В крайнем случае, можем оставить ее себе. Поделим на кусочки, пусть у каждого будет коврик в дупло.
— Глаукс меня сохрани, на что мне кусок меха? — крякнул Сумрак. — Если тебе нравится шкура, так сдирай ее, только поскорее, я есть хочу!