— Простите меня, Елена Станиславовна! — Анна побледнела, но выглядела спокойной. — Впрочем, вы имеете полное право считать меня своим врагом…
Семкина молчала. Ей хотелось успокоить женщину, но не слишком ли часто ее предают?
— Мне надо идти… До свидания, — Елена Станиславовна повернулась и вышла из больничной палаты.
Рафаэль с удивлением смотрел на Анну. Наверное, психологию женщин ему никогда не понять. Все уже давным-давно забыли о том злополучном пожаре, а тут вдруг у нее совесть проснулась! И хоть бы посоветовалась с ним!.. А возможно, это таким образом сказываются последствия ударов по голове…
Сафаров не стал упрекать Анну, ей сейчас самой не сладко.
Хотя Аня и была с виду спокойна до равнодушия, Рафаэль на всякий случай попробовал ее приободрить:
— Все будет хорошо!
Анна грустно улыбнулась и кивнула:
— Извини, но я должна была это сделать!.. А если бы не сказала сейчас, не смогла бы сказать никогда!
Фортуна людям нечасто улыбается, а для команды Хлыста это был как раз такой случай, когда улыбалась. Такой куш светит только раз в жизни! Упустить его означало бы для Хлыста политическое самоубийство.
Кто такой Евсеев и с чем его едят, Хлыст не знал и знать не хотел, а вот Сафарова вычислить — это запросто и с превеликим удовольствием! Хлыст нашел Сафарова и организовал за ним слежку сразу аж на двух машинах, поочередно.
Сафаров ее быстро обнаружил, но решил, что Ивлев его прикрывает и про себя похвалил предусмотрительность и заботу Леонида Павловича. Все-таки приятно ощущать внимание и поддержку, правда, непонятно, чего ему сейчас, до передачи бабок, опасаться… Впрочем, скорее всего, так они действуют, чтобы себя подстраховать, чтобы не смылся с деньгами. Они же не знают, что он и в мыслях этого не держит!
Выполняя текущую работу в «Эвансе», Рафаэль зашел по делам к Елене Станиславовне.
— Елена Станиславовна! Я должен с вами поговорить!
— Ну что там у вас опять?
— Обстоятельства сложились так, что я должен был подписать договор с «Мебельной епархией», по которому стал владельцем векселей на сумму порядка полутора миллиона долларов…
— Это мне известно, Рафаэль!
— Так вот, я считаю себя не вправе распоряжаться ими и хочу передать их компании! Все причины, по которым я это сделал, вам назвать не могу, но поверьте, они существуют.
— Что же! По крайней мере, нет причин сомневаться в искренности твоих намерений! Спасибо за благородный порыв!
— Елена Станиславовна! Поверьте мне, моя вина в том, что векселя «Эванса» оказались обесцененные, только косвенная. Меня элементарно обманули!.. Но я обещаю, что сделаю все, чтобы эти деньги вернуть!