– Нет, Аиллена. Выслушай.
Истерику ему устроить? Дескать, не буду слушать, пока не встанешь и вообще ведите себя прилично, сударь: дама сказала «встать», значит, надо встать… типа «упал – отжался». Или все же не выпендриваться, но держать на уме, что не просто так все это, то ли на эмоции давит, то ли еще чего… На эмоции не надо. В родном мире стояние на коленях не входит в число эмоций, поэтому вызывает только растерянность и некоторое неудобство, вроде того, которое возникает, когда усталая до невозможности сидишь в электричке и даже шевелиться сил нет, а рядом появляется этакая бодрая старушонка с огромным рюкзаком и парой сумок и начинает демонстративно сверлить взглядом, испускать душераздирающие вздохи, не выпуская, однако, сумок и не снимая рюкзака и телепатировать всякие нехорошие мысли про современную молодежь. В ответ не хочется даже отсылать ее к сидящему напротив мальчишке-подростку: вот уж кто прямо-таки обязан старшим место уступать, остается столь же демонстративно читать «АиФ», но настроение все равно портится.
– Я слушаю тебя, Владыка эльфов. – «Владыка» – это назло, чтоб ты понял.
– Мой народ гибнет, Аиллена, – буднично сказал Лиасс, и от этой обыденности у Лены закружилась голова. – Я не могу победить в этой войне. И не хочу. Я хочу спасти мой народ.
– Но что могу сделать я? – беспомощно пробормотала Лена.
– Ты можешь попросить здешнего короля, чтобы он позволил эльфам прийти в его мир.
– Попросить? Конечно, могу. Только… Лиасс, здесь не любят эльфов.
– Эльфов не любят ни в одном поселении людей. Но все же не везде убивают. Ты чиста душой, Аиллена. Ты Светлая. Король может внять твоей просьбе. Я ничего больше не прошу. Поговори с королем.
– Да хоть сейчас… Лиасс, там совсем плохо?
– Плохо, – тихо ответил эльф. – Нас уничтожат. И, ты понимаешь, мы не будем сдаваться. За месяц войны погибло не менее двадцати тысяч эльфов. И не менее ста сорока тысяч людей. Мы деремся отчаянно, Светлая. Нам нечего терять. Нас осталось чуть более пятидесяти тысяч. Людей – несколько миллионов. Нас уничтожат, но мы опустошим мир. Мы заберем с собой столько людей, что оставшиеся долго еще будут приходить в себя. Не одно столетие. Может быть, им это и не удастся.
– Ты ведь этого не хочешь.
– Не хочу. Тем более такой ценой.
– Что мне сказать королю?
Он покачал головой.
– Не знаю. Это твой разговор, Аиллена. Я не хочу ничего тебе подсказывать.
– Когда ты придешь?
– Я подожду. Открывать проход между мирами тяжело даже для меня. А если тебе не удастся… мне понадобятся все силы.