Хотя… конечно, мужчина. Причем весьма и весьма привлекательный, на вкус Лены, настолько привлекательный, что простушка Лена не могла его интересовать как женщина. Как объект, так сказать, страсти. Да, тянулся к ней утром, да, целовал, да, нежен. В благодарность за подаренную силу. И это, увы, тоже истина…
Ага, все-таки – увы. Значит, нравится. Обычное женское тщеславие тут не замешано – вот уж чего Лена была напрочь лишена. Собственно, оно вырабатывается долгими тренировками, опытом покорения мужских сердец или хотя бы тел, а Лена относилась к себе критично, понимала, что поразить воображение интересного мужчины не может – нечем, соблазнять не умеет и сексапильностью уж точно никак не отличается. Это ее даже не расстраивало. Что остается? Остаются душевные качества, самые что ни на есть заурядные. Не злая, не подлая, не особенно вредная… хотя бывает. Нормальная. Никакая. Даже, наверное, неплохая. Врагов не имела. Друзей имела. То есть подруг. Виртуальных друзей – тоже…
Ритм дыхания шута изменился – он проснулся, как-то сразу понял, что Лена не спит, осторожно коснулся губами ее виска, щеки, тихонько погладил плечо кончиками пальцев. Так приятно было, что Лена чуть не замурлыкала и в благодарность, тоже тихонько, чтобы не разбудить Маркуса, погладила его колючую от щетины щеку. Ей показалось, что шут тоже едва не заурчал по-кошачьи. Ничего особенного. Никаких вольностей. Просто находиться рядом. И все-таки не любовь. Ей-богу. А что тогда?
Она и не заметила, как шут плавно перешел к поцелуям – это казалось так естественно что она даже не поняла, почему вдруг Маркус выразительно закашлял. Шут засмеялся, не спеша выпускать Лену из кольца рук. Было слишком хорошо…
Салаир, как бы он ни назывался здесь, не представлял собой непроходимые горы. Кручи не вздымались не невиданную высь, камнепады не грохотали, снежные лавины не низвергались за неимением снега на вершинах. Горки были так себе, средненькие, однако мужчины спешились, вели лошадей в поводу, а Лену заставили сесть верхом, подложив вместо седла одеяло. Сидеть было жутко неудобно, но Маркус пресек все ее попытки слезть: «Сиди, еще находишься, лошади через перевал не пройдут». Он нередко останавливался, осматривался, вслушивался в тишину, иногда погружаясь в себя и свои ощущения, а потом выбирал маршрут. Как-то он чувствовал Путь. Тоже, наверное, своего рода магия. Не только на шиану хватает.
Подношение крестьян кончилось на второй день, но Маркус ухитрился поймать какого-то зверька, Лена на всякий случай отвернулась, чтоб не устроить филиал общества защиты животных. Даже ей очень хотелось есть, а что уж говорить и мужчинах. Шут нашел дикую яблоню – вот эти яблоки были по-настоящему кислыми, аж глаза на лоб лезли, но Маркус размял их камнем и обмазал тушку зверька, прежде чем начать делать из него шашлык, и в итоге получилось очень вкусно. Хотелось думать, что это все-таки был кролик, а не заблудившаяся домашняя кошка. Лена не чинясь съела предложенный ей и явно самый лучший кусок, но от добавки отказалась: вполне хватило.