— Не спеши, Радопис. Коршун унес сандалию, это правда. А ты знаешь, где он выронил ее?
По тому, как Таху говорил, она поняла, что ответ ему уже известен.
— Таху, откуда мне это знать? — шепотом откликнулась она.
Он вздохнул:
— Сандалия упала фараону на колени.
Его слова отдались в ее ушах грозным эхом и завладели всеми ее чувствами. Все остальное стерлось в сознании Радопис. Она растерянно смотрела на Таху и не могла вымолвить ни слова. Командующий внимательно вглядывался в ее лицо со страхом и подозрением в глазах. Он не знал, как она восприняла эту новость и какие чувства вспыхнули в ее груди. Таху не смог удержаться и тихо спросил ее:
— Моя просьба пришлась не к месту?
Радопис не ответила. Видно, она не слушала его. Она тонула в океане смятения, а волны бились о ее сердце. Молчание Радопис испугало его, Таху был не в силах вынести этого, ибо он прочел то, с чем его сердце отказывалось примириться. В конце концов терпение Таху иссякло, и гнев заставил его перейти к обороне. Он прищурил глаза и закричал на нее:
— Женщина, в каком мрачном царстве витают твои мысли на этот раз? Разве ужасная новость не тревожит тебя?
От его громкого голоса она вздрогнула всем телом, в ее сердце вспыхнуло негодование. Радопис уставилась на него с ненавистью в глазах, однако она подавила гнев, ибо намеревалась сама распорядиться своей судьбой.
— Тебе эта новость видится в таком свете? — холодно спросила она.
— Радопис, я понимаю, ты делаешь вид, будто не понимаешь, что все это означает.
— Как ты несправедлив. Разве столь важно, что сандалия упала фараону на колени? Думаешь, он убьет меня за это?
— Разумеется, нет. Но он взял сандалию в руки и спросил, кто ее хозяйка.
Радопис почувствовала, как ее сердце затрепетало.
— Фараон получил ответ на свой вопрос? — поинтересовалась она.
Глаза Таху застлал туман.
— При этом присутствовал один человек, которому не терпелось поставить меня в неловкое положение, — ответил он. — Парки распорядились так, что он стал мне и другом и врагом в одно и то же время. Этот человек ухватился за удобный случай и нанес мне предательский удар, рассказав фараону о твоей пленительной красоте, посеяв тем самым семя вожделения в его сердце и воспламенив страсть в его груди.
— Софхатеп?
— Тот самый — он мой друг и враг. Он пробудил соблазн в сердце юного фараона.
— И что фараон собирается делать?
Таху скрестил руки на груди и громко заговорил:
— Фараон не тот человек, кто довольствуется желанием, если нечто придется ему по вкусу. Если ему что-то понравится, то он непременно заберет это себе.