Менее искушенные в интригах придворные, колебавшиеся в выборе, кому отдать предпочтение, сочли за благо на время исчезнуть из виду, осталось лишь с полдюжины злобных никчемных старух, умеющих только злословить. «Леди Гейдж, недавно появившаяся при дворе, поступила глупо, позволив втянуть себя в этот разговор, – рассуждала Пэнси. – Совершенно очевидно, ее ослепляет ревность, жгучая ревность дурнушки к женщине, которая уверена в своих чарах и умело пользуется ими».
– Я слышала, лорд-канцлер в отчаянии от того, какие суммы она берет из казны его величества.
– Говорят, король обещал купить ей дом в Беркшире за пять тысяч фунтов.
– Она ненасытна. Лорд-канцлер сказал вчера: «Эта женщина промотает все».
Пэнси встала и тихо вышла из комнаты. Пожилые дамы не обратили на ее уход никакого внимания. Их крючковатые, похожие на клюв попугая носы, казалось, еще больше заострились, блеклые губы пережевывали последние сплетни. «Ничего они этим не добьются», – устало вздохнула Пэнси, направляясь по дворцовому коридору в свою комнату. Она не скрывала своего восхищения леди Кастлмэн. Жизнерадостная, веселая, графиня всегда была королевой бала. Пэнси очень хотелось подружиться с этой красивой женщиной, пользующейся, увы, дурной репутацией. А тетушка не могла простить леди Кастлмэн, что та завладела любовью короля и приобрела при дворе безграничную власть. И Барбара Кастлмэн теперь считает графиню и ее племянницу своими смертельными врагами. Пэнси поражалась способности фаворитки привязывать к себе мужчин. К примеру, Рудольф, даже признаваясь ей в любви, искал взглядом в толпе леди Кастлмэн. Кузен, как и другие мужчины, смотрел с откровенным вожделением на это красивое капризное лицо. Пэнси поняла, что любовь бывает разная.
И все же непрекращающиеся сплетни, разговоры, слухи по поводу Барбары казались ей отвратительными. В том, что пожилые дамы находили удовольствие в злословии, было, на ее взгляд, что-то примитивное и жестокое. При удобном случае они не просто чесали бы языки, а забросали грязью объект своей ненависти. Пэнси не находила большой разницы между очаровательными придворными дамами, которые давали волю ненависти, сидя в уютных апартаментах, и толпой, с дикими криками забрасывающей камнями несчастных обнаженных женщин, привязанных к позорному столбу.
Был теплый сентябрьский день. Солнце все еще ласково согревало землю, и только легкий ветерок с реки трепал флаги на крыше дворца да ленты, украшавшие туалеты дам, прогуливающихся по набережной.
«Превосходный день для прогулки верхом», – решила Пэнси.