В смятении она почувствовала, что произошла перемена. Отброшена сдержанность, которую он проявлял до сих пор. Его чувственные ласки были нежными и сильными: Митчелл старым как мир способом заставлял ее осознать, что она хочет его. Он не знает, что ей это стало понятно раньше, чем ему…
Он пошевелился, прижимая ее бедрами к стене, и она почувствовала, как набухает и твердеет его плоть, возбужденная ее мягким и податливым телом. Впервые в жизни в ней проснулось сознание могущества ее женского естества.
Внизу послышались какие-то звуки, потом голос Генри, который говорил что-то Линоре, открывая дверь гостиной. В воздухе разнесся аромат кофе. Кей почувствовала, как Митчелл, не сдержав тихого стона, медленно отпускает ее. Тяжело дыша, он выпрямился и глухо сказал:
— Нам нужно идти. К сожалению.
— Да.
Кей с трудом перевела дыхание. У нее горели щеки и дрожали руки, мысли путались.
Она поднесла дрожащую руку к волосам и покачнулась. Митчелл подхватил ее.
— Проклятье! Как я мог забыть, что ты еще не совсем здорова! Ты на ногах всего лишь пять минут, а я чуть не съел тебя живьем. Почему мои руки все время тянутся к тебе?
— Не знаю.
— Нет, знаешь. Потому что ты самая соблазнительная, аппетитная…
— Я? — Кей невольно улыбнулась. — Митчелл, я прекрасно знаю, что не принадлежу к твоим роскошным женщинам, которые выглядят как модели. У меня в доме есть зеркала, понятно?
Он отпустил ее и, отступив на шаг, устремил на нее взгляд серо-голубых глаз, казавшихся особенно яркими на смуглом лице.
— Во-первых, Кей, у меня нет гарема из роскошных женщин, которые выглядят как модели, — спокойно возразил Митчелл с еле заметной иронией. — Во-вторых, что бы ни видела ты, смотрясь в зеркало, я вижу пылкую и красивую женщину, которая еще не поняла, какой силой обладает ее очарование. И, в-третьих, я всегда говорю то, что думаю.
Кей смотрела на него, не в силах отвести взгляд. Митчелл ласково провел большим пальцем по ее щеке.
— Рыжие волосы, которые пламенеют, как огонь, когда на них падает свет, карие глаза, глубокие и ласковые, как бархат, кожа нежная и тонкая, как фарфор… Как же ты не видишь всего этого, Кей?
Она не осмеливалась поверить, что для него это не испытанная и проверенная тактика обольщения. Может быть, если бы у нее не было детей и связанной с ними ответственности, если бы она отвечала только за себя, возможно, она рискнула бы…
Но она — мать двоих детей. И, что бы ни говорил Митчелл, она не в силах заставить себя поверить, что такой человек, как Митчелл Грэй, способен длительное время испытывать интерес к женщине вроде нее.