— Ах ты…
Олег ударил прикладом по узкой коричневой морде. Удар вышел скользящим. Боль в бедре при этом усилилась, но зубы твари выпустили добычу. Крыса упала на четыре лапы, но уже через секунду снова приняла атакующую стойку. Гарин пнул ее носком ботинка и промахнулся.
— Стреляй! Стреляй же! — надрывался Столяров с недосягаемой высоты.
Однако Олег поступил иначе. Непонятно, что им двигало, интуиция или вполне естественная паника, но, вместо того чтобы открыть огонь, Гарин обеими руками поднял над головой автомат и изо всех сил вогнал ствол в спину гигантского грызуна. Омерзительно хрустнул сломанный хребет, потом железо звякнуло о кафель, когда автоматный ствол, пробив тушу зверя насквозь, ударился об пол. В следующее мгновение крыса начала кричать. Назвать вопль агонизирующего мутанта писком не поворачивался язык.
— Ты живой? — крикнул Михаил. — Я вытаскиваю!
Луч фонарика перестал метаться и погас.
Олег не ответил. На несколько секунд он просто выпал из реальности. Не слыша ни окриков Михаила, ни воплей насаженной на автомат крысы, Гарин смотрел в темноту коридора. Темнота шевелилась, постепенно приближаясь, и в свою очередь смотрела на Олега. Говорят, что у страха глаза велики. В таком случае Гарин был напуган не сильно. Круглые красные глазки без зрачков казались ему не очень большими. Зато их было много. Несколько десятков, если не сотня. Глазки приближались. Вскоре Олег начал различать в потоке, текущем вдоль стен коридора, тела отдельных существ.
Это были крысы. Множество крыс. Большинство из них имели привычные размеры, но некоторые особи — примерно каждая десятая — были гигантскими, вроде той, что билась сейчас в агонии, периодически задевая ботинок Олега концом почти полуметрового хвоста.
«Волки, — отстраненно подумал он. — Крысиные волки. И какого черта я снял „венец“? Рявкнул бы сейчас „Брысь!“, они бы и разбежались. Может быть. С тушканами это когда-то сработало…»
Новая вспышка боли вывела Гарина из ступора. Крыса, не желавшая умирать, несмотря на сломанный позвоночник, умудрилась снова дотянуться до его колена.
— Твою ж мать!
Олег выматерился и попытался стряхнуть животное. Это было непросто: живучая тварь тянула килограммов на пять, к тому же автоматный ствол застрял в туше плотно, как штопор в бутылочной пробке. Многоголосый писк и цокот когтей по кафельным плиткам перекрыли шум работающих моторов. Крысиный поток приближался. Он был слишком большим для узкого коридора. Самые нетерпеливые грызуны бежали уже не по полу, а по спинам своих сородичей. Крысиные волки выделялись из общей массы, как боевые слоны на фоне кавалерии. Гарин попробовал отбросить умирающее животное подошвой ботинка, как будто счищая ком земли с лопаты, но только поскользнулся в лужице крови, то ли крысиной, то ли волчьей, то ли его собственной.