Несколько недель назад крупная банда басмачей взбунтовала несколько сопредельных с Афганистаном областей Таджикской и Узбекской ССР. Вот-вот пламя антисоветского восстания, поднятого под религиозным знаменем борьбы с неверными, могло перекинуться на соседние республики.
По слухам, одной из причин народного гнева стали завышенные обязательства местных районных и областных чиновников по поставкам сельхозпродукции. Рапортуя центральным властям о рекордных заготовках мяса, зерновых и хлопковых культур, руководители думали лишь о новеньких орденах, которые на них повесят. Наличных денег крестьяне почти не имели. Но даже за теми крохами, что нищим колхозникам удавалось выручить от продажи на базаре ремесленных изделий и урожая с личных огородов, власти вели настоящую охоту, в добровольно-принудительном порядке изымая накопления под государственные займы.
В результате доведенные до крайности голодающие дехкане охотно поддержали внезапно спустившихся с гор партизан. Первыми запылали расположившиеся посреди ужасающей нищеты кишлаков дворцы председателей колхозов и поместья республиканской номенклатуры. В дыму пожарищ кружился пепел подожженных канцелярий. Не успевшие сбежать новые красные баи гибли под кривыми саблями басмачей и крестьянскими вилами. Местная же милиция вместо того, чтобы бороться с бандитами, часто переходила на сторону повстанцев. Невинными жертвами восстания стали 149 русских, украинцев, молдаван и евреев, в основном молодых специалистов — врачей, учителей, инженеров, приехавших после окончания институтов по распределению работать в эти места. Басмачи также сумели после ожесточенного боя захватить заставу на участке своего прорыва. Практически весь ее личный состав погиб в бою. В плен не сдался никто. Но понесшие в бою с пограничниками большие потери басмачи мстили даже мертвым врагам, издеваясь над трупами, насаживая отрубленные головы на свои клинки. Несколько тяжелораненых бойцов, которые попали живыми в руки бандитов, были подвергнуты жесточайшим пыткам.
Войска Туркестанского и степного военных округов вовремя среагировать на ситуацию не сумели. В итоге не подавленный в зародыше мятеж быстро обрел характер широкомасштабной народной войны. Правда, через десять дней танковые атаки против мирных кишлаков и расстрелы заложников дали результаты — восстание пошло на убыль.
Но заваривший всю эту кашу Магадмин-бек с отрядом ближайших сторонников численностью в пятьсот сабель сумел вырваться из котла, который ему попытались устроить армейские генералы. Не сумели ликвидировать басмаческий отряд и заброшенные в район боев парашютисты дивизии особого назначения. Удачливый полевой командир, ловко избегая засад и не принимая боя с висящими у него на хвосте осназовцами, ушел за кордон. Из ЦК поступила жесткая директива: преследовать, невзирая на пограничные знаки, и уничтожить! Однако местной партийной и военной власти этот орешек оказался не по зубам.