После похорон отец Анны зайдет к ней, чтобы забрать ее пожитки. «Мирна, надеюсь, ты не возражаешь. Она была моей единственной дочерью… Это так тяжело. И ты была права, когда сказала, что Анна многого добилась в жизни. Почему мне понадобилось столько времени, чтобы понять это?»
— Не говорите глупости, — скажет Мирна. — Человеку необходимо страдать. Хотя иногда я думаю: а не лучше ли умереть. По крайней мере, смерть положит конец страху перед смертью.
Эта мысль покажется Дону любопытной.
— Вообще-то это будет темой моей диссертации, — сообщит Мирна.
— Серьезно?
Мирна станет для Дона той дочерью, о которой он всю жизнь мечтал. Ну что же, Мирна всегда была умницей. Анна будет жить ее жизнью, гордиться наградами Мирны, ее публикациями и диссертацией, которую та защитит. Однажды Дон скажет:
— Разве это не ирония судьбы? Если бы Анна не умерла… — Он не сможет договорить.
— Знаю, — скажет Мирна. — Я бы не вернулась в университет.
— А я бы никогда не решился выдвинуть свою кандидатуру.
— А я бы не получила ученую степень.
— А я бы не стал членом парламента.
— Мы были бы просто Мирна и Дон.
— Мы были бы никем.
— Такими, как она.
Что же касается Ру, то она будет в том блаженном, ужасном состоянии беременности, когда все ее мысли сводятся к тому, что внутри нее растет новая жизнь. Она прочитает в руководстве для будущих матерей, что беременным женщинам следует избегать мягких сыров, моллюсков и похорон. «Не переживай, что ты не сможешь прийти на похороны, — скажет ей Барбара. — Если бы Анна была жива, она бы не захотела, чтобы ты пришла. В твоем-то положении».
«Нет, я бы очень хотела», — подумала Анна и успокоила себя тем, что, по крайней мере, ее мать действительно будет горевать. Но всего лишь месяц или до межсезонной распродажи в «Фенвиксе». А затем она опять вернется к «нормальной» жизни — именно так Барбара называла свою жизнь. К жизни с Доном, но отдельно от него.
Да, конечно, все вернутся к своим повседневным заботам. Ру и Уоррен найдут своим детям другую крестную мать. Том поможет Джастин с завтрашней комиссией. Он женится на Мирне, и та поймет, что жизнь намного легче без Анны. Ведь у них постоянно случались перебранки по разным пустякам: опять Мирна повсюду развесила сушиться свои серые трусы, опять Анна оставила в раковине засохшие пятна зубной пасты.
Анна никогда не осознавала, насколько она нелюбима. «Кажется, без меня жизнь станет куда спокойней», — подумала она, когда поезд подъехал к станции Свисс-Коттедж