- Отчего ж не справиться-то? То исть, так точно, вашбродь!
- Вот и ладно! Всем остальным - не расслабляться. Сейчас немец опять полезет!
- Встретим, да попотчуем от души! Не сумлевайтесь! Ужо мы им! - отозвались со всех сторон гренадеры.
* * *
Я вновь вынырнул из беспокойной полудремы навеянной тяжкими воспоминаниями…
Больно-то как…
Разволновался во сне, дыхание участилось, и простреленное легкое тут же напомнило о себе резкой тянущей болью.
У-у-у…
Сейчас я завою…. Сейчас я залаю… Сейчас я кого-нибудь съем…
Уф… Вроде отпустило…
Ужасно хлопотное ранение… Неудобственное, да и по нынешним временам чрезвычайно опасное!
Но ведь и повезло мне… Повезло - хоть и не уберегся, но все же живой остался!
Пуля пробила правый нагрудный карман, где у меня лежал перевязочный пакет, прошла через легкое в верхней его части и вышла из спины, напоследок продырявив ранец…
Вот и получилось, что исподнее в ранце закупорило рану с одной стороны, а бинты, прижатые к ране Савкой вместе с карманом, закупорили входное отверстие. Пневмоторакса не случилось, то есть - легкое не схлопнулось…
Дальше ничего не помню…
Остальное знаю из рассказов Генриха: когда меня приволокли на фольварк, где расположился полковой лазарет, с перевязочного пункта, дело было почти что плохо…
Оперировал меня наш дорогой и любимый Валерий Михайлович Нижегородский, собственной персоной.
Очень качественно и умело оперировал! Опыт знаете ли…
Кстати, мой лепший друг Генрих Литус тоже здесь! В Варшавском военном Александровском госпитале долечивают тех, кто не может быть возвращен в строй ранее, чем через шесть недель. Прочих лечат либо в полковых, либо в дивизионных лазаретах.
Мне, например, еще как минимум пару месяцев лечиться, при отсутствии осложнений.
А вот Генриху…
Литус похоже попал 'под списание': шрапнельная пуля угодила ему в бедро, раздробив кость, буквально через час, после того, как ранили меня. Рана заживает плохо, и хотя его операция так же прошла успешно, но нога стала заметно короче…
Эвакуировали нас вместе на одном поезде, только вот положили в разных палатах. Я, вроде как тяжелораненый, а Генрих, вдобавок еще и не ходячий…
4
Ох, вы думы горькие… Ох, вы думы тяжкие…
Перед глазами снова стоит тот самый, 'последний' бой…
В первой траншее мы задержались ненадолго - отбили две атаки, а потом… Потом осколками разорвавшегося поблизости снаряда повредило пулемет. Без станкача удержать позицию было невозможно. Подошедших близко немцев забросали гранатами и отошли, на ходу заваливая ходы сообщения рогатками с колючей проволокой…
Следующая моя позиция была у капонира траншейной пушки Гочкиса. Присев на дно окопа я хотел было набить автоматные магазины патронами, да не вышло - руки дрожали…