- Но…
- Помолчите! - Левицкий остановился и присел рядом со мной на скамью. - Мы с вашим батюшкой вместе учились в кадетском корпусе, а посему, я посильно сообщал ему о ваших успехах. И что я узнаю? Прошло уже больше месяца с момента вашего ранения, а вы даже не потрудились сообщить об этом! Как это понять, Александр?
- Господин полковник…Александр Михайлович, - с некоторым облегчением отозвался я. - Прошу простить меня, но это происходит от моей глубокой растерянности…
- Потрудитесь объяснить!
- Дело в том, что я совершенно не представляю, что именно написать… Положение дел таково, что моя бабушка - вдовствующая баронесса фон Аш находится при смерти, и забота о ней отнимает у матушки множество душевных сил. Я боялся сообщить о своем ранении, дабы не беспокоить ее сердце. Известить семью было выше моих сил… И сие обстоятельство непрестанно меня гложет! Я не прошу меня извинить - я прошу меня понять!
- Что ж… - Левицкий глубоко вздохнул. - Такое оправдание кажется мне вероятным, в силу вашего юношеского максимализма… Возможно мне и следовало раскрыть всю глубину ваших заблуждений, но - не буду! Неуместно это…
- Благодарю вас, господин подполковник.
- Не за что! Имейте в виду, о вашем ранении извещен только отец - мать до сих пор находится в неведении! Именно благодаря заботе вашего отца о ее здоровье! А вот о здоровье отца вам бы следовало позаботиться самому и своевременно сообщить ему о том, что угроза жизни его среднего сына миновала!
Я молча склонил голову, понимая и принимая его правоту.
- Что ж! Не будем о печальном! - Подполковник поднялся. - Идемте, господин прапорщик. Настала пора для приятных сюрпризов!
* * *
Левицкий показал себя великим темнилой, ибо для полноценности сюрприза мне пришлось самостоятельно добираться до палаты Литуса, сделав вид, что я зашел его навестить безо всякой корысти.
'Официальное' явление подполковника пред наши очи произошло в преувеличенно бодром стиле.
Александр Михайлович порадовался 'выздоравливающим молодцам не посрамившим славного Московского гренадерского полка', осыпал нас комплиментами и поощрительными шутками.
А потом оказалось, что сюрприз преподнесен не только Генриху но и мне: в палату из коридора вошел вестовой из штаба полка с большим парусиновым свертком и кожаным футляром от гитары.
- Итак, господа. - Левицкий окинул нас торжествующим взглядом. - Я рад вручить вам от лица командования давно заслуженные вами награды. Вам, подпоручик Литус, орден Святого Станислава третьей степени. Вам, прапорщик фон Аш, орден Святой Анны четвертой степени! Приходится сожалеть о том, что орденские знаки отличия вручаются вам без соответствующего случаю торжества. Но сие происходит по независящим от меня обстоятельствам, волею судьбы, так как награды пришли в полк днем позже вашего отбытия в Варшаву. Кроме того, офицерское собрание нашего полка посчитало достойным вручить вам памятные подарки!