Назвали мою фамилию - я подтянул пояс халата и вошел, с трудом открыв тяжелую дубовую дверь.
За длинным столом, застеленным зеленым 'государева цвета' сукном, расположилась живописная компания, встретившая меня взглядами, выражавшими весь спектр эмоций от интереса до равнодушия: главный врач госпиталя - профессор Гагеманн, мой лечащий врач - заведующий хирургическим отделением доктор Вильзар, незнакомый мне кавалерийский подполковник, седенький дедуля-генерал с пышными усами и бакенбардами и двое чиновников с абсолютно незапоминающейся внешностью.
За отдельным столом у стены сидел то ли писарь, то ли секретарь - в общем, некто с пером в руке, полускрытый кипами бумажек.
- Прапорщик фон Аш! - объявил один из чиновников.
- Да-да! - Подтвердил мою личность Гагеманн. - Сквозное ранение верхней трети правого легкого. Прооперирован в полевых условиях в полковом лазарете. Что скажете, Людвиг Иванович? - обратился он к Вильзару.
- Заживление идет нормально, осложнений не было и не предвидится. По моему мнению, господин прапорщик пробудет нашим гостем еще полтора-два месяца. - Отозвался тот.
- Согласен! - кивнул главврач.
- Как вы себя чувствуете, господин прапорщик? - Бесцветным голосом спросил подполковник, глядя на меня пустыми рыбьими глазами.
Наверняка - контрик…
Это только контрразведчики умеют задавать столь содержательные вопросы с равнодушно-отвлеченным видом.
- Лучше чем было, но хуже чем мог бы, - отвечаю.
Нате вам… С кисточкой…
- Теперь вижу, что выздоровление не за горами, - зыркнув глазами пробубнил подполковник.
- Замечательно! - Прервал нашу 'милую' беседу Гагеманн. - Получите у секретаря предписание с постановлением комиссии. И ждем вас снова через месяц, господин прапорщик.
- Благодарю вас! - чуть поклонился я. Не стоит забывать о вежливости.
* * *
Выдав мне предписание, секретарь уведомил меня, что теперь с оной бумагой надобно идти в кабинет номер пять.
В искомом кабинете сидел замшелый чинуша в затертом мундире и что-то старательно выводил пером по бумаге.
Я представился и подал свои документы.
Чиновник внимательно их изучил и, почесав пером ухо, печально вздохнул. Потом он достал из правой тумбы стола какой-то бланк и принялся его заполнять, опрашивая меня по пунктам.
Затем мне было предложено расписаться 'где птица', что я не преминул сделать.
Бюрократ-страдалец снова вздохнул, вытащил еще один бланк - меньшего размера и заполнил его, сверяясь с предыдущим.
Наконец из верхнего ящика стола была извлечена массивная печать на резной деревянной рукоятке, которая, будучи приложена к документу, оформила этот этап 'хождения по мукам' окончательно.