Четыре дня наша лодка болталась у бедных испанских берегов, и вода заливала открытый мостик. Когда все это начало нам надоедать, командир заявил, что ни одного дня больше не потерпит присутствия на борту хмурых чужаков.
Внимательно изучив карту, мы решили рискнуть подойти к Паламосу и оставить наших гостей на их родине. В любом случае этот шаг должен был смутить компанию Бачи, которая продолжала гонять суда в занятые немцами порты, несмотря на многократные предупреждения союзников. Мы полагали, что в будущем у мистера Бачи возникнут трудности с комплектованием экипажей для судов.
На пятый день ветер стих, и к полудню Средиземное море вновь обрело свойственное ему спокойствие.
Не знаю, чем был знаменит город Паламос до гражданской войны, но, осмотрев порт через окуляры биноклей, мы пришли к выводу, что режим Франко не собирается решать здесь проблему обеспечения населения новым жильем. Город лежал в руинах. Из земли торчали мрачные обугленные балки. Большинство домов превратилось в груды камней.
Признаться, я всегда питал слабость к генералу Франко. Считал его человеком, старающимся вытащить Испанию из ужасной летаргии и нищеты, и был весьма удивлен, когда он начал бессмысленную идеалистическую борьбу. Вид Паламоса окончательно изменил мое мнение о нем. Я понял, что у Франко нет перспектив в этой стране.
В порту было тихо. У берега покачивались на волнах небольшое каботажное судно и шхуна. Почему-то все местные жители были в черном. Они стояли, устало прислонившись к полуразрушенным стенам, и смотрели на море. Чуть поодаль на чахлом поле паслась тощая, тоже черная корова.
Я склонен думать, что наше появление стало первым интересным событием с тех пор, как пять лет назад в этих местах закончилась гражданская война. Когда мы подошли к гавани и стали двигаться параллельно волнолому, заметившие нас люди в черном зашевелились, протерли глаза и двинулись к каменному причалу. Теперь их стало больше, некоторые бежали к нам по склону холма.
Мы остановились в сотне ярдов от причала, и как по команде движущаяся толпа тоже остановилась. Она разделилась на группы, которые взирали на нас с молчаливым укором. Напряжение возрастало. Мне эта сцена напомнила эпизод из одного фантастического комикса.
Разумеется, наша лодка не имела никаких опознавательных знаков. У нас не было флага и номера. Длинный, зловещий корпус лодки занял чуть ли не половину гавани, и эти люди, которые еще пять лет назад стреляли в своих братьев во имя каких-то призрачных идеалов, вероятно, были в смятении. Откуда им было знать, что еще выкинуло их ничтожное правительство. Может, в стране опять идет война?