После ленча Виктория немного почитала в своей комнате, но, поскольку ярко светило солнце, она решила пройтись. Заглянула на кухню в поисках Густава, но там оказалась только Мария со своим вязанием.
— Как, по-вашему, ничего, если я возьму на прогулку Фрица? — непринужденно осведомилась она.
Мария удивленно подняла голову:
— Не знаю, фройляйн. Собаки на попечении барона, а не моем.
Виктория сжала губы.
— Ну, не вижу тут вреда, — пробормотала она почти про себя. Затем сказала громче: — Где Густав? Возможно, он разрешит?
Мария пожала плечами:
— Где-то здесь.
Виктория вздохнула:
— Знаете, я ненадолго.
Мария опять пожала плечами:
— Фройляйн, если вы захотите вывести собак, мы не можем вас остановить.
Виктория восприняла этот ответ как напоминание о вчерашнем споре с бароном. Видимо, старая служанка больше не собиралась вмешиваться сама и не хотела, чтобы Виктория впутывала Густава.
— Очень хорошо, — сказала Виктория, — пойду надену пальто.
— Ja, фройляйн. — Мария вернулась к вязанию, и с досадливым жестом Виктория ушла.
У себя в комнате она надела теплые сапоги, два свитера и толстое пальто. Брюки она заменила черными форлагерами, которые захватила с собой, потому что они очень теплые.
Оба пса лежали на обычном месте у камина, и, когда Виктория свистнула Фрицу, Хельга подошла тоже. Оба дружелюбно обнюхали ее руку, и она не могла из приличия взять одного без другого.
— Ладно, ладно, — с улыбкой сказала она, — пойдете вместе. Хотите гулять?
Собаки дружно завиляли хвостами, и Виктория быстро пошла к тяжелым входным дверям. Снаружи было морозно, но удивительно бодряще. Псы послушно бежали рядом, и с таким пышным эскортом девушка с улыбкой почувствовала собственную важность. Густава нигде не было видно, но, как сказала Мария, она сама должна решать, что ей делать. Хотя барон утверждал, что собаки непредсказуемы, она в этом очень сомневалась. Фриц явно считал себя перед ней в долгу. Хельга бежала впереди, а он редко отходил от Виктории.
Они шли по дороге, по которой Виктория ездила вчера с Конрадом. Наезженная колея уходила в горы, но, по крайней мере, была расчищена, и голубое безоблачное небо не предвещало нового снегопада. Когда они забрались выше, Виктория разглядела все детали окрестных холмов яснее, чем вчера. У нее было больше времени проникнуться пейзажем и ощутить его красоту. Высоко над головой вздымались вершины альпийских гор, а на нижних склонах сверкающая белизна снега сменялась темной хвоей сосновых лесов. Время от времени собаки чувствовали присутствие диких животных. Хельга с возбужденным лаем убегала и возвращалась вся в снегу, которым щедро осыпала Викторию, отряхиваясь. Не было сомнений, что собаки хорошо знают дорогу и привыкли к шумным вылазкам в сугробы. Виктория смеялась над их шалостями и поощряла, когда они возвращались с разными трофеями, чтобы бросить их к ее ногам. Они притаскивали шишки, ветки, которые Виктория отнимала и подбрасывала высоко в воздух, так что псы наперегонки бежали, чтобы принести их назад.