Почти через полчаса она услышала скрежет цепей на автомобильных колесах. Звук приближался, впереди на дороге ревел мотор. На гребне показались фары, и она автоматически отвела Фрица в сторону на случай, если автомобиль едет на скорости. Машина перевалила через гребень и осветила фарами их участок дороги. Сразу же раздался визг тормозов, машина остановилась, немного проехав по мерзлой поверхности. Фары не погасли, и Виктория заморгала в их резком свете. Фриц радостно бросился к человеку, который вышел из автомобиля, но Виктория слишком устала, чтобы беспокоиться, ее ли это хозяин.
Впрочем, Фриц отлетел в сторону после самых беглых приветствий, и мужчина направился в лучах фар к ней. Теперь Виктория видела, что это барон, и, хотя его лицо оставалось в тени, ощущала его гнев. Он подбежал, схватил ее за плечи и выкрикнул:
— Mein Gott[26], Виктория, я чуть не сошел с ума! Где вы были?
Виктория слегка покачнулась и была рада, что его руки поддерживают ее.
— Я упала… — неуверенно начала она, но барон не слушал.
Он поднял ее на руки, отнес в машину и сел рядом. В лунном свете Виктория увидела, что его лицо осунулось, а глаза ярко блестят.
— Вы замерзли, — свирепо пробормотал он, расстегивая толстую овчинную парку.
— Все в порядке, — слабо сказала она, думая, что он хочет отдать ей парку. — Пожалуйста…
— Пожалуйста, что? — резко спросил он и, прежде чем она поняла его намерение, притянул девушку к себе, под куртку, к теплому сатину кремовой рубашки, так что жар его тела проник в нее, вызывая необыкновенную вялость. Он положил ее руки себе на пояс и запахнул парку.
Виктория потеряла связность мысли. Близость барона, его чистый мужской запах не позволяли думать ни о чем, кроме него. Твердость тела под щекой одновременно успокаивала и волновала, и она слегка вздрогнула в его объятиях. Тотчас он повернул ее лицо за подбородок к себе и странным неуверенным тоном произнес:
— Вы еще мерзнете?
Виктория сглотнула.
— Нет, — пробормотала она, бессознательно прильнув к нему, и на миг забыла, что этот мужчина так же не свободен и вдвое опаснее Мередита Хэммонда.
В ходе осмотра пальцы барона медленно перемещались по ее подбородку и горлу.
— Мы подумали, ты умерла! — хрипло выдавил он. — Когда Хельга пришла одна…
— Она вернулась? — потрясенно воскликнула Виктория.
— Конечно. Когда я приехал из Хоффенштейна, Мария и Густав места себе не находили от тревоги. Густав прочесал ближайшие окрестности, но тебя там, разумеется, не было!
Виктория поежилась, но не от холода.
— Я… Думаю, мне следует извиниться… — прошептала она, остро ощущая ритмичные прикосновения его пальцев к нежной коже вокруг ушей.