— Не пойму, что происходит, — ворчливо пробормотала Ханна. — Чувствую, найдёте вы на свою голову неприятностей. Ничего хорошего из вашей затеи не выйдет. Попомните мое слово.
— Я запомню, — уверила ее Кассандра.
В то же время она молила Бога, чтобы служанка ошиблась и ее план удался.
Сторож у служебного входа в театр очень удивился, когда в половине восьмого вечера перед окном, за которым он обычно сидел, появилась женщина, одетая, как ему показалось, по последней моде.
— Чего вы хотите? — подозрительно спросил он. Сторож был пожилым человеком, проработавшим в театре больше двадцати пяти лет. Артисты театра прозвали его старым ворчуном.
— Я хотела бы увидеть миссис Лэнгтри.
— Нет, это невозможно, — ответил он. — Она никого не принимает до спектакля. Да и после него немногие могут с ней встретиться.
— Я знаю, что она очень популярна, — ответила леди. — Именно поэтому я хочу с ней встретиться сейчас.
— Я же вам сказал, что она никого не хочет видеть в это время.
Кассандра положила перед ним письмо, а сверху соверен.
— Не могли бы вы сообщить миссис Лэнгтри, что я должна ей передать нечто очень ценное, — сказала она. — И я не могу доверить это никому другому, даже вам.
Старый ворчун уставился на соверен. В глазах появился жадный блеск. Ему часто приходилось получать приличные деньги от джентльменов, которые после спектакля назначали свидания хористкам, но женщины нечасто бывали так щедры.
— Отнесу, что с вами поделаешь, — пробормотал он в конце концов, и соверен с неимоверной быстротой исчез у него в кармане.
Когда сторож ушел, Кассандра подумала, что в первый раз находится за сценой. Как же здесь было неуютно! Стены исписаны карандашом, сразу видно — ремонта здесь не делали много лет.
Пахло пылью, грязью и гримом, и было ужасно холодно. Кассандра поплотнее запахнула бархатное пальто и с нетерпением стала ждать возвращения сторожа.
А что, если миссис Лэнгтри не захочет ее видеть? Оставалось надеяться, что обещанная ею ценная вещь вызовет у актрисы любопытство. В конце концов, сэр Джеймс всегда был щедр. Но вот послышались шаги сторожа — гораздо раньше, чем она его увидела.
— Идите за мной, — сказал он угрюмо.
Кассандра, чувствуя, что сердце готово от волнения выпрыгнуть из груди, последовала за ним. Коридор оказался еще грязнее, но когда девушка вошла в ярко освещенную гримерную миссис Лэнгтри, оказалось, что она выглядит как раз так, как Кассандра представляла себе.
В одной из газет она читала, что миссис Лэнгтри требует личную гримерную во всех театрах, где ей приходится выступать. Это первое, о чем должен побеспокоиться помощник режиссера, когда она приезжает в город.