Стального стержня такой величины у него не было, и в ближайшее время его появления не предвиделось — строительство мартена запланировали на будущий год. Ему запорожские кузнецы срочно отлили несколько чугунно-марганцевых заготовок и прислали с санным поездом. Причём марганца там было почти столько же, сколько железа. Присланные серебристо-зеркальные цилиндры смахивали на что угодно, но не на чугун.
Их намеревались вставлять в жерла пушек и проковывать. Паровой машины здесь не было, для проковки использовали молот на лошадином приводе. Ох и наморочились, пока несложные вроде бы механизмы стали работать так, как надо. Но таки сделали и проковали, предварительно разогрев. К величайшему удивлению всех, попаданца — в числе первых, при извлечении цилиндра его поверхность показалась поначалу чисто чугунной, как говорили здесь — из свиного железа. Без малейшей видимой примеси марганца. Привычного всем серого цвета. Будто какой-то демон во время проковки подменил стержень.
Заметили это, естественно, не сразу. Как ни странно, первым обратил внимание на изменение цвета простак Мыкола. Пока все возились с перекованной пушкой, он подошёл и, потоптавшись немного в нерешительности, спросил: — Дядьку Москаль, а чому зализо посирило?
Очумевший от тяжёлой и непривычной работы попаданец не сразу его понял.
— Какое железо?! Где оно посерело?
Джура сцапал его за рукав и потащил к стержням. Незадачливый колдун послушно пошёл, ведомый, как осёл на поводке. Цех был далеко не масштабов двадцать первого века, идти далеко не пришлось.
— Ось! — ткнул пальцем Мыкола. Но Аркадий и сам уже заметил. Стержень, использованный в проковке, резко отличался по цвету от своих собратьев. От него ещё несло жаром, и ни малейших следов зеркального блеска, кроме тонкого ободка на краю, на нём не наблюдалось. По внешнему виду это был стержень из обычного чугуна.
"Блин горелый! А это что за чудеса с превращением? Может, он серый, пока не остыл?"
Внимательно осмотрев объект, он понял, что это не так. Часть стержня, не соприкасавшаяся с бронзой, была по-прежнему зеркальной. Присел и царапнул посеревшую поверхность кинжалом. Царапина заблестела. Это означало, что изменения коснулись тончайшего поверхностного слоя, не миллиметров даже — микрон.
"Ежели что-то откуда-то убывает, то, значит… оно куда-то прибывает. Если марганец исчез отсюда, то он куда-то делся".
Сразу проверить появление нового элемента в бронзе не удалось, уж очень горяча была переделанная пушка. Охрипший, в нескольких местах слегка подпаленный, дико уставший Аркадий объявил перерыв до завтра для отдыха и осмысления случившегося.