— Повеления Пустоты не всегда понятны, — пожал плечами Тепу, развернулся, двинулся к выходу, обернулся у порога. — Порой они зловещи. Двенадцать кланов отмечены на моем диске, двенадцать кланов отмечены на каждом Храме Пустоты, двенадцать кланов правят Теканом тысячи и тысячи лет. Сейчас их осталось десять. Клан Эшар — клан Крови — в прошлую Пагубу и клан Сакува — клан Зрячих — в преддверии будущей Пагубы — уничтожены. А ведь за тысячи лет многие кланы не раз были наказаны. Тот же Хилан уничтожался до основания несколько раз. Обо всем этом сказано в древних свитках. Но не один из кланов не подвергался полному уничтожению. Так отчего теперь кланы стираются вовсе? Не значит ли это, что самой Салпе приходит конец и скоро Пустота воцарится везде?
Тепу многозначительно усмехнулся и потопал вниз по лестнице.
— Десять кланов осталось, — хрипло прошептал Квен и тут же рассмеялся. — Одиннадцать. Пока Кир жив, их одиннадцать. Я бы и насчет клана Крови не зарекался. Слуга!
Через минуту, когда напряженный слуга изогнулся на пороге, Квен уже был почти спокоен. Он прищурился и приказал вызвать к нему старшину южной башни Тарпа, который был еще сравнительно молод, но всегда выполнял самые щекотливые поручения воеводы. Да, не из всех молодцов следовало делать ловчих, не всех фехтовальщиков следовало сталкивать с прочими мастерами меча. Тот кинжал острее, который не только остро заточен, но и о котором мало кто знает. Осталось только узнать, сумеет ли этот кинжал поразить цель? Или скорее не поразить, а доставить? Очень был нужен Квену этот самый Хаштай, очень. Вот только где его искать?
Нега достала всех. И крайнего справа, в сторону которого покатился Лук, отвлекая на себя внимание, и в которого он тоже успел бросить нож, в том числе. Достала всех и опустилась в траву там, где стояла. Так и сидела, пока Лук переворачивал несчастного Намувая, вытаскивал из его головы обломившуюся стрелу, а затем собирал ножи. Никого из некуманза не пришлось добивать. Четверым ножи вошли между ключиц, одному в сердце, одному в глаз. Тот, которому Нега пронзила глаз, успел испугаться. Второй его глаз был испуганным, хотя самому Луку показался странным испуг на лице крепко сложенного дикаря, который всем своим теперь уже безвольным телом производил впечатление хладнокровного убийцы.
Лук выдернул из груди последнего и свой нож, вытащил из мешка мех с водой, вымыл оружие. Потом выложил метательные ножи Неги на грудь Намувая. Нега все еще сидела неподвижно. Лук вздохнул, взял короткое копье Намувая и стал копать землю. Копать было удобно. Лепесток наконечника был широким, да и закрепленная под ним поперечина превращала копье в почти лопату.