— А за голову забавника сколько? — сдвинул брови Лук.
— А не закружится головенка-то? — ухмыльнулась Арнуми. — Думаешь, не за наградой ли я поспешила к дому своему? Нет, дорогой, плохо ты знаешь старушку. Я срываться решила, когда поутру два остолопа, похожие на переодетых стражников, стали вокруг рыскать и насчет похорон Куранта да гиенской свадьбы справляться. Товара оставила на пару золотых монет. Шатры. Не прикупила того, что хотела. Но, как молвится, башка дороже волос. Ногти ломаются, зато пальцы не укорачиваются.
— Сколько? — повторил вопрос Лук.
Старуха вздохнула, шагнула к Луку, приподнялась на носках и выдохнула в ухо:
— Тысяча.
Курант охнул.
— Вот ведь, — всплеснула она руками, — все забываю, что слухач рядом. Другое плохо: не только я об этом слышала. Я, конечно, случайных людей не нанимаю, но и неслучайные слабину могут дать, когда о таких деньгах речь идет. А одно с другим сопоставить несложно. Когда сначала ищут ловкача-забавника, а потом циркача, это ж как зайца из горохового поля тянуть: уха два, а зверь-то один и тот же.
— Так то заяц, — стиснул губы Лук и посмотрел на Куранта, который стоял с потемневшим лицом посреди двора. — У него уши длинные.
— Вон твои уши. — Старуха мотнула подбородком в сторону скамьи. — Или ты их уши. Камень на шее. Глашатаи орали о награде во все горло. Даже на пристани было слышно. Правда, тебя, умелец, объявили почему-то другим именем: Киром Харти назвали, ну так и до Лука недолго додуматься. Придется тебе третье имя придумывать.
— Я готов уйти хоть теперь, — буркнул Лук.
— Поздно уже уходить, — вздохнула Арнуми. — Теперь уж если и уходить, то уходить надо шумно. Чтобы нужный человек узнал, что ты уходишь. А то ведь не будет нам покоя. Его и так не будет.
— Куда теперь, Арнуми? — спросил Курант, словно и не было последних слов старухи. — Если уж переждать у тебя не удастся, нам бы только на дорожку выйти, чтоб и в самом деле уйти подальше. А там уж растворимся как-нибудь.
— Ага, — кивнула старуха. — Ты растворишься, как же. Если ты никого не видишь, думаешь, и тебя не видно? Дорожек тут много, только куда ни пойдешь, на всякой на острое напороться можно. А ну-ка, молодцы, Харас, Лук, берите вот по этому мешку, а этот Нигнас возьмет. А вот и он.
Высокие и тяжелые ворота заскрипели, во дворе показался Нигнас, и через несколько минут небольшой отряд уже покидал деревенский трактир, гостеприимство которого так толком и не успел испытать.
Дорожка вывела на берег, к уже знакомой пристани. Силуэты стругов тонули в тумане. Кто-то топтался на палубе, судя по звукам, двигал мешки, прилаживал весла, но Нигнас повел отряд по узкой тропке вдоль воды. От покрытой росой травы сапоги тут же потемнели, но выделки были хорошей — внутрь сырость не проникла. Лук шел сразу за Негой и время от времени ловил ее тревожные взгляды. В воздухе гудела мошкара, но на кожу не садилась, с берега потянуло ветерком, и туман медленно пополз к невидимому пока Дикому лесу. За спиной, в поселке, изредка гавкали собаки, в торчащих из воды островках тростника кричала неизвестная птица, плескалась рыба.