Чтобы поставить новую Пелену в Альбе Магне, надо после разрушения кристалла дождаться, пока синева затопит весь остров и, главное, дойдет до Двойной башни, – и после этого водрузить свой кристалл в центре зала Магистра на пьедестал. Потом поднять волну. И пока Пелена накрывает наш остров, растекаясь от Двойной башни к побережью, новый магистр дает ей свои законы. Но когда синева еще не затопила остров, рыпаться бесполезно. Все эти дни – а синева подступает поначалу очень медленно – город охвачен хаосом. Поперек магистралей и дорог натягивают цепи, перекрывая движение любого транспорта; стражи открывают Врата Печали (а попросту ворота тюрьмы); бандиты, грабители и насильники вырываются на свободу. Пока они зверствуют на улицах города, претенденты на власть, собрав свои команды, ждут.
Вообще говоря, желающих поучаствовать в драке за власть всегда много, но серьезных конкурентов раз-два и обчелся. Чтобы действительно надеяться на успех, нужно уметь немало: во-первых, поднимать нужного размера волну, во-вторых, знать, как поставить покров. В-третьих, нужен Разрушитель, способный разбивать кристаллы конкурентов. И еще необходим Охранник, именно охранник с большой буквы, способный защитить твой кристалл. Кроме всего прочего понадобятся просто охранники – бить всякую шваль грубыми физическими методами. Но прежде всего нужен за́мок…
Из тех, кто попытается в ближайшем будущем овладеть Двойной башней, на это способны немногие. Больше всех я опасался Альбиноса. Впрочем, его все опасались. Он давно покинул Альбу Магну, сидел на Северном архипелаге и ждал своего часа. Это была распространенная тактика, и она нередко приносила успех. Обычно в тех случаях, когда изгнанник принадлежал команде прежнего магистра. Альбинос был сыном магистра Дэвида. Правда, незаконным.
Я поднялся по лестнице на крышу Максовой мансарды и стал смотреть на город. Синяя черепица крыш напоминала застывшие волны. Под их изгибами виднелись низкие широкие окна. Издалека они казались глазами, что внимательно наблюдают за каждой улицей и каждым домом. Город всегда вызывал у меня сентиментальные чувства. От рождения он был бессловесным страдальцем, вынужденным раз за разом претерпевать надругательства и разрушения. Хаос был чем-то вроде злокачественной лихорадки, которая возвращается раз за разом, чтобы в конце концов убить больного.
«Интересно, – подумал я, – почему, пока Пелена еще не пала, столь многие рвут когти и пытаются удрать на воздушных шарах, а потом воздухоплаватели исчезают? Хотя как раз наступает самое время спасаться бегством – учитывая, что улицы города медленно затопляет синева, а в дома рвутся грабители и насильники. При всем при этом в дни хаоса я не видел ни одного воздушного шара».