Сэм помнил этот момент. Тогда он смотрел на сына, не осмеливаясь взглянуть на Жози, а тем более признаться ей, как горячо он ее любит. Ему так хотелось это сказать, но он промолчал.
И вот теперь он знает, как она на него смотрела.
Нет, в такое поверить невозможно.
Он ни разу не замечал в ее глазах этого нежного призыва, даже в самых смелых своих мечтах не надеялся увидеть на ее лице выражение страстного желания.
Неужели это все не сон? Или просто Финн классный фотограф?
Руки у Жози были по локоть в смеси из сливочного сыра, яблок, корицы и изюма, и оставалось только надеяться, что Джейк не проснется, пока она не закончит готовить начинку для тонких блинчиков, которые собиралась подать утром на завтрак. Весь день Джейк вел себя очень беспокойно.
— Зубки режутся, — высказал предположение Бенджамин.
— Ему только полтора месяца, — напомнила Жози.
Но Бенджамин твердо придерживался своего мнения. Они с Клитусом души не чаяли в своем «законном внуке». По их мнению, он далеко опережал детей своего возраста, даже когда доводил мать до изнеможения богатырским ревом.
Наконец-то в начале десятого он заснул. Жози вздохнула с облегчением. Слава Богу, Сэм не услышит его плача, когда будет ей звонить. Он звонил каждый вечер, как правило, не позже десяти. Вынув сотовый телефон из кармана, Жози поставила его посреди стола и начала раскладывать карточки с именами пятнадцати постояльцев, дабы завтра все они быстро нашли свое место. Телефон она таскала с собой повсюду — и когда поднималась на третий этаж, чтобы передать столь поздно доставленный букет цветов, и когда разыскивала Клитуса, чтобы отправить его на выручку гостей — их машина заглохла на стоянке около прибрежного казино.
К тому времени, когда она снова вернулась к сливочному сыру и яблокам, ее охватило беспокойство, что Джейк может вот-вот проснуться и снова поднять рев. Она быстро прошла в буфетную, чтобы проведать его. Благодарение Богу, он продолжал посапывать в своей коляске. Поэтому она снова принялась усердно месить тесто, тереть яблоки, добавляя в сливочный сыр корицу и изюм, заклиная Джейка не просыпаться, а Сэма не звонить, пока у нее все не будет готово.
Первое похныкивание она услышала, когда все руки у нее были в сливочном сыре. Затем послышалось шумное сопение. Всхлип. И оглушительный рев — Джейк явно проголодался.
— Иду, солнышко! — нараспев успокаивала она малыша, безуспешно пытаясь соскоблить тесто с рук. Охватив обеими руками миску, она пошла прямо с ней в буфетную.
Джейк захлебывался от крика.
— Мамочка уже идет. Потерпи совсем немножко.