— …да?
— Ну, я так думаю.
— А я не слышала.
— Я так думаю.
Кирстен вылезла из бассейна, неловко и застенчиво. В воде она была гибкой и скользкой как рыба — одно время она воображала, что станет олимпийской чемпионкой по плаванию, — но, когда она под взглядами других людей вылезала на сушу и вода потоками струилась по ее телу, она чувствовала себя ужасно неуклюжей. Не смотрите на меня, молила она. Я невидимка.
Высокая и тощая, груди величиной со сливы, ключицы торчат. В хорошеньком купальном костюме, который выбрала для нее Изабелла, — розовый лифчик и трусики, усеянные маленькими белыми моржами. Ей не хотелось привлекать внимание дам, но она не могла не спросить:
— Он что, приедет сюда сегодня?
На лице Изабеллы появилось ироничное и одновременно ласковое выражение. Она смотрела на Кирстен, не видя ее.
— Я хочу сказать — Тони. Мистер Ди Пьеро.
Но Изабелла не знала. И миссис Лейн тоже.
— Я думаю, он, наверно, заскочит, — сказала Изабелла. — Я уже несколько дней не говорила с ним. — И она улыбнулась. — А почему ты спрашиваешь, Кирстен?
Кирстен что-то пробормотала в ответ и убежала в дом. Она боялась услышать, как обе дамы рассмеются ей вслед, но она этого не услышала.
Наверху она бросилась на постель прямо в мокром купальном костюме. Одним рывком распустила волосы.
Позже, когда она снова сошла вниз, чтобы поупражняться в прыжках в воду, Клаудии Лейн уже не было. Зато приехали Эва Нилсон, Чарлотт Мултон и французская пара, связанная каким-то образом с программой культурных обменов госдепартамента — супруг был романист? или поэт? — а также новая знакомая Изабеллы, с тощими загорелыми ногами и вежливым смехом. Женщина была такая уродливая и одновременно такая самоуверенная, что Кирстен поняла: она с деньгами.
Сразу после шести прибыл и сам Ди Пьеро.
Он со всеми поздоровался официально, за руку. На нем была кремовая спортивная куртка, светло-серые брюки. Несмотря на дневную жару, ему, казалось, было совсем не жарко. Поскольку Кирстен в этот момент находилась в бассейне, они не могли поздороваться — Ди Пьеро по обыкновению лишь небрежно помахал ей. («Детишки» его не интересовали.) Кирстен почувствовала, как у нее сжалось под ложечкой.
Она собиралась прыгнуть в воду. Но теперь не могла. Она замерла в испуге. Никто не смотрел на нее — никто не обращал на нее ни малейшего внимания, — но она продолжала стоять на краю доски для прыжков словно парализованная. А он не смотрит на нее исподтишка? Он знает? Изабелла как раз спросила его, хочет ли он сначала поплавать или выпить. Кирстен не расслышала его ответа.