Бог, скотина толстомордая, меня ненавидит.
Да, чуть не забыл: я все-таки спас красавицу от чудовищ.
Больницу пришлось поискать. Я колесил по лабиринту улиц, размышляя, как жертвы сердечного приступа добираются на «неотложке», и добираются ли вообще.
— Оставляю тебя тут, — сообщил я Молли, затормозив наконец у входа.
— Ага, — согласилась рассеянно — ни дать ни взять озабоченная супруга. — Я от парковки и сама дойду.
Но когда поняла, что я мотор не глушу, глянула с тревогой.
— Извини, Молли. По больничным делам я не спец и ничем тебе помочь не смогу.
На лице нарисовалось стандартное «женское отчаяние». Еще один старый знакомец.
— Но… но как я в Раддик доберусь?
— У тебя кредитки нету?
— Есть, но…
— Жду тебя в мотеле.
Не слишком-то вежливо. Но, как и сказал Молли, по больничным делам я не спец. Ненавижу госпитали. На то у меня есть веские причины. Сугубо личные. Да и вообще больницы — живой укор для типов вроде меня. На втором этаже рожают, в подвале — трупы складируют, а посередине — делают живых из полумертвых. Больница — единственное место, где конец жизни упирается в ее начало, замкнутый человеческий круг.
А со смертью и деторождением человеку надо быть честным.
Дорожка тринадцатая
КАК ПОРТИТСЯ НАСТРОЕНИЕ
Понедельник
Стук по алюминию. Настойчивый, даже наглый. Лезущий в сон, теребящий душу.
Если бы не знал — она это, перекатился бы на другой бок и накрылся подушкой. Она хорошая, прохладная.
Только копы имеют наглость выдирать граждан из постели так рано утром.
Но это, конечно же, не копы — Молли, усталая, взвинченная и бледная под утренним солнцем. За спиной урчат проносящиеся машины.
— Они меня всю ночь продержали — для наблюдения!
— Извращенцы, — ответил я, ухмыляясь.
Шутка дошла не сразу. Столько всего случилось с тех пор, как Молли, проснувшись ночью, увидела себя неприкрытой, а меня и моего торчащего дружка — пялящимися на нее в полумраке! Кажется, неделю назад было, самое малое.
— Мне бы разозлиться, — поведала Молли. — Я все спрашиваю себя: как относиться к типу, сперва тебя спасшему, а затем бросившему в больнице?
— И какой ответ? — спросил я сонно, пытаясь разлепить глаза.
— Ответ… э-э… ответ я еще не придумала.
— Отлично!
— Отлично?
— Как только у тебя характер появится, мне придется делать ноги.
Рассмеялась. Хорошо так, легко. Переступила порог — сама, без приглашений. Обняла. И поцеловала — долго, нежно.
Мы лежали в постели, а солнце, пробиваясь сквозь бесцветные занавески, заливало комнату жарким золотистым светом. Ноздри щекотал легкий солоноватый запах — аромат любивших друг друга тел.