Кофе с молоком (Балашина) - страница 30

Он почесал затылок:

— Признаюсь сразу: дружить с тобой я не смогу, ты для этого слишком хорошенькая, а я — слишком мужчина. Но в остальном можешь смело на меня рассчитывать. Например, могу дать тебе совет: иди-ка ты к своему Каратаеву, все равно ведь не уснешь.

— Ага, чтобы он меня еще раз выгнал! — возмутилась я.

С непоколебимой уверенностью он заявил:

— Да куда он денется?

Артур кивнул мне, и почти бесшумно спрыгнул с балкона.


После его ухода я, взбудораженная разговором и пережитым волнением, уснуть не могла. Поворочавшись с полчаса, я поднялась, набросила халатик и босиком перебежала в спальню Каратаева, нырнула в его тепло.

Конечно, он мгновенно проснулся и засмеялся:

— Какая же ты все-таки настырная!

Впрочем, обсуждать эту тему мы больше не стали.

А потом внезапно так захотелось спать, что я даже не смогла додумать какую-то важную мысль, хотя потом, утром, вспомнила о ней: Артур-то был прав!


Проснулась я от звонкого птичьего чириканья. Повернув голову, увидела и саму птаху. Она прыгала по разогретым солнцем плиткам балкона.

Я закуталась в простыню и вышла наружу.

Солнце, отражающееся от глади озера, слепило глаза, и я невольно сощурилась. Когда глаза привыкли, я увидела Каратаева. Он плыл в воде, мощными взмахами рассекая сияющую жидкость.

В озере с дна били ключи, и купаться в нем даже в самую жару решался не всякий.

Я умылась, заколола волосы, привела спальню в порядок — а Каратаев все не возвращался.

Уже слегка встревоженная, я выглянула на крыльцо дома и увидела, что он стоит, опершись на ограждение лодочных мостков, и курит.

Успокоившись, я вернулась в дом.

В кухне на столе стоял поднос с едой. Видимо, Каратаев заказал. Техника в кухне была отменная, и я включила кофе-машину, такую точно, как стояла у нас в офисе. Пошарив по полкам шкафа, нашла там банку сгущенки и хмыкнула: чему удивляться, Каратаев, по-видимому, здесь часто отдыхает.

В порыве хозяйственного энтузиазма я так увлеклась, что не услышала его шагов.

Повернувшись, заметила, что он стоит в дверях с хмурым выражением лица.

Я деловито спросила:

— Не иначе, опять воспитывать будешь?

Бахнув перед ним чашку, я уселась напротив него за стол и тщательно, с любовью соорудила себе бутерброд.

— Пей, а то твой гадкий кофе станет еще и холодным. Насколько я помню, ты этого не любишь.

Он уселся, отхлебнул кофе, отодвинул чашку. Поднял на меня тяжелый взгляд:

— Зачем ты это сделала?

Да, не так я представляла наше первое утро! Я огрызнулась:

— А зачем, по-твоему, люди это делают? Послушай, я не понимаю, что тебя так тревожит! Я — взрослый человек, и вольна поступать так, как мне хочется.