Я как раз села ужинать, когда затрещал линейный телефон, сильно это будущее изменивший.
— Я слушаю.
— Привет! Это я. Не помешал?
— "Я" — это кто?
Звонил мой коллега — Вадим Майоров. Это был довольно развязный тип лет двадцати семи, с атлетической мускулатурой, голливудской улыбкой, гипертрофированным самолюбием и влиятельнейшими богатыми родственниками. Почему он стал адвокатом, я так и не поняла. Ни особого таланта, ни желания, ни интереса к своей работе он не выказывал. Хотя нет, интерес был. К деньгам. Ходили слухи, что со своих клиентов он берет какие-то астрономические гонорары. По тем же слухам, значительная часть этих денег предназначалась для банальных взяток и подкупа присяжных, свидетелей и членов суда. Мои знакомые уверяли, что он злоупотребляет анаболиками и посему страдает какими-то нарушениями сексуальной сферы. Имя, однако, он себе создал, и считался одним из престижных и удачливых защитников России. Но, будучи все же не полным кретином, истинную цену он себе знал, поэтому в трудных и запутанных случаях не брезговал самыми грязными и подлыми приемами, почти всегда сопровождавшимися грубыми нарушениями закона. Правда, ради справедливости все же стоит сказать, что он обладал каким-то звериным чутьем и всегда располагал информацией, виновен его подзащитный или нет. Данное обстоятельство было впрямую связано с тем размером вознаграждения, который Вадим себе назначал.
— "Я" — это кто?
— Как это кто? Вадик Майоров! Не побеспокоил?
— Побеспокоил. Чего тебе? Я ужинаю, перезвони попозже. И вообще, откуда у тебя мой телефон?
— А ты будто не помнишь? Ничего, я быстро. По делу Петерсона. Помощь нужна.
— Дело Петерсона — твое дело. Я-то тут причем? — Я решила не проявлять заинтересованности. Тем более что я действительно не помнила, чтобы давала Майорову свой домашний телефон, поскольку никогда этого не делала. — Я сейчас занята.
— Слушай, помоги, а? Я же знаю, что ты его вытащишь, а я не смогу. Бери дело себе, и если ты дашь согласие, то проблем не будет. Петерсон уже согласился.
"Врет, небось", — подумала я, а вслух спросила:
— А чего это ты вдруг отдаешь мне такого клиента? Ведь это же — сам Петерсон!
— Проиграю я это дело, точно тебе говорю. Все улики против него, есть даже несколько свидетелей, вещдоков — по самую маковку, а я точно знаю — Петерсон не виновен, его кто-то хочет подставить. Интуиция! Веришь мне?
— Тебе — не верю. Вот твоей интуиции — верю. Но, если дело такое тухлое, то оно мне нужно? Я не хочу лишних неприятностей, да и провальные дела мне тоже без надобности. Да, слушай, там же не только ты, но и другие адвокаты?