Эх. Люблю я все-таки свою жизнь. Несмотря ни на что, какой бы она ни была, моя жизнь — это моя жизнь и ничья больше, никто не вправе ей распоряжаться, кроме меня. Я хозяйка своей жизни, и никто не может мне диктовать что мне делать, а что нет. Я живу за себя, а не за кого-либо, и мне нравится такая жизнь. Мне нравится делать то, что я делаю, говорить то, что я говорю, общаться с кем хочу и как хочу, и мне наплевать, что обо мне думают другие. Я люблю всех своих друзей и ненавижу всех своих врагов — ведь без них скучно жить, да и без проблем тоже. Но я люблю свою жизнь, и меня никто в этом не переубедит. А те, кто страдает и ненавидит свою жизнь, хотят покончить жизнь самоубийством. Мне их искренне жаль. Ха!
Тут вдруг стало известно, что Петерсона выпустили под подписку о невыезде. Видимо, следователю, ведущему дело, пришли на ум те же соображения, что и мне. А может — не продлили предварительное заключение.
Телефон:
— Да? Я слушаю.
— Это я. Привет. — Звонит мой коллега и партнер по "делу Петерсона" — Майоров. — Ты уже в курсе?
— Это по нашему делу?
— По моему делу. Как я знаю, ты не подписывала никаких бумаг, и официально только я защищаю Петерсона.
Я балдею. Вот сволочь, а! Но формально — он прав!
— Так чего тебе от меня надо?
— Ничего. Просто звоню, что я уже справился. Один, без тебя.
— Так это ты его освободил?
— Я, без посторонней помощи! — врет, небось. — Кое-что и мы умеем!
— Пока. Привет жене.
Он действительно женат, хоть и очень не любит вспоминать это обстоятельство. Его жена — моя одногруппница — толстая некрасивая тетка, трудилась в нашей же системе, но на более спокойной, менее интеллектуальной, но зато административной должности. Хоть она и моя ровесница — выглядит лет на десять старше, обладает слегка заметными усиками и не располагает талией. Но зато она имеет в своем распоряжении папу — ректора престижного вуза.
Звоню по номеру, по которому лучше не звонить без крайней необходимости.
— Слушаю вас.
— Я вызвала Вас по своей воле согласно своим возможностям. Обращаюсь к Вам… — Я не успела договорить формулу обращения к Великому Мастеру, вызываемому помимо его желания.
— Прекратите! У вас новости?
— Да. Петерсон — на свободе. Но я тут ни при чем. Его просто освободил следователь, под подписку. Первоначальные улики оказались несостоятельны.
— Так. И что?
— Мне продолжать?
— Так виновен он или нет?
— Я пока не знаю.
— Так чего звоните?
— Я думала… Мне продолжать расследование?
— Нам нужен точный ответ о его виновности. Да или нет. Остальное — не столь важно. Пока вы не получите ясного и аргументированного ответа, работайте в том же режиме.