Секунды три мы сидели и удивленно смотрели друг на друга, но тут громко закричало сразу несколько голосов, причем большая их часть была нам незнакома и быстро приближалась.
— Не шевелись! — скомандовал раненному Ярослав и потянулся рукой, на коже которой стало собираться алое сияние лечащего заклинания, но не успел. Глаза Ассаина сузились до практически отсутствующих щелочек, кожа, стремительно сереющая, вдруг натянулась как барабан на внезапно выступивших вперед скулах а его пальцы схватили за древко и дернули. Обломанная деревяшка осталась в ладони моего друга. Артем зашипел как стая гадюк, лицо окончательно стало подобием какой-то жуткой маски, и он одним прыжком перемахнул через сидящего на месте кучера Наллисандра и опешившую от такого фортеля конягу.
— Да стой ты! — проорал ему вслед Алколит и тут же пригнулся. В борт повозки что-то глухо стукнуло. А не меня упал сиганувший под сомнительную защиту невысоких бортов Наллисандр, уже сжимающий в руке свой лук.
Только теперь я понял, что нас атакуют, и выдернул из прислоненного к стенке повозки мешочка полюбившуюся шипованную 'волшебную палчоку'. И лишь затем встал.
Диспозиция была такова, поперек дороги лежало рухнувшее почти на морду лошади в первой повозке дерево. В самой телеге никого живого уже не было. А вот во второй кипела драка, шестеро пугал самого разнообразного вида с различным режуще-дробящим интрументом, плохое состояние которого было видно даже отсюда, пытались добить крестьянина, отмахивающихся от них длинной оглоблей. Седьмой тип в костюмчике — грозе ворон лежал под ногами у своих соучастников и попыток встать не делал. В третьей телеге один наш спутник раскручивал над головой пращу, второй же, как и Наллисандр вооружился луком и пускал в заросли рядом с упавшей лесиной стрелу за стрелой. Вряд ли точно зато быстро. Вылетевшая оттуда оперенная палчока со стальным наконечником на моих глазах пронзила ему руку. И тут Ассасин добрался до нападающих.
Первого он ударом в челюсть подкинул в воздух, оторвав от земли его ноги облаченные в настоящие сапоги, почему-то с высоким каблуком, на высоту не меньше метра, а второго полоснул видоизменившейся рукой, распоров человеку живот. И тут третий огрел его по спине не то чересчур прямым серпом не то слишком гнутой саблей. Только теперь тело брякнулось на землю, и голова его вывернулась под невозможным для живого углом. Оружие застряло в спине моего друга, а сам он, развернувшись опешившему и выпустившему рукоять разбойнику, вцепился тому в горло как дикий зверь. И, кажется, начал пить кровь умирающего.