— Те, которых мы подпалили дальше будут, уж больно резво драпали — пообещал Ассаин с таким видом, словно не сидел всю ночь на дереве, трясясь от страха.
И верно, следующим трупом на нашем пути стал один из тех кого Алколит приласкал пламенем. Живот бруколака был разорван, а пасть окровавлена. Видимо серебро вышло из мяса и стало колоть стенки его желудка. Наверное, смерть была мучительной, потому что всю поляну как мотоблоком перепахало.
Охотники смотрели на наше трио с все большем уважением, которое возрастало по мере нахождения следующих трупов. Победное шествие было прервано воплем одного из охотников.
— Нежить! — орал селянин и натягивал лук.
У меня сердце чуть из груди не выскочило. Я сжал руками рогатину и закрутил головой, отчаянно пытаясь высмотреть атакующую тварь.
— Вон он, вон он, стреляй! — орали деревенские.
Просмотрев за полетом их стрел я увидел какого-то бомжа, ковыляющего к нам. Среди его обносков торчало две или три стрелы. Остальные щедро украшали собой окрестные деревья и подлесок. Блин, да это же не шустрые бруколаки, это обычный зомби!
Тем временем фигура приближалась, не обращая внимания на застревающие в ней стрелы.
— Знакомая рожа, — обрадовался вдруг Ассаин, — это ж тот рыцарь которому мы зубы выбили! Вот только что-то он мне не нравится в новом амплуа покойника.
И с этими словами Артем метнул в подошедшего почти вплотную мертвеца топор. Тот попал в голову, но отскочил, хотя и сбил наконец-то зомби с шага. Казалось, мертвец раздумывает, что ему дальше делать: падать или продолжать идти. Свистнули вонзившись в тело еще две стрелы, но реакции на них по прежнему не последовало. Долго думать ему не дали. Алколит подошел к покачивающейся фигруе и окатил ее пламенем из своего посоха. Рыцарь взмахнул руками последний раз в своей второй жизни и упал.
— А почему он не пах? — спросил я. — Вроде ветерок то в нашу сторону.
— Природный консервант, думаю, — откликнулся Ярослав, — иначе при такой погоде да при активном движении любой зомби сгнивал бы недели таки за две. Ну что, пойдем дальше?
И мы пошли по следу.
Все! — обрадовал я их, когда последний след завершился недвижимой тушой, — Они кончились!
— Неслабо! — прокомментировал Фолидий, — А от чего же они все-таки сдохли?
— Ну ты же сам видел, четыре из пяти совершили самоубийство.
— Но почему?
— То чем я отравил их вызывает боль. Сильную боль. Настолько что разорвать себе пузо им показалось меньшим злом.
— Знаешь, чародей, а я тебя пожалуй боюсь, — произнес после молчания староста.
— Он не чародей, он — Алхимик! — поправил его Алколит.