Однако здесь, в мертвой пустыне Кьюзи, тоска Тахира исчезла. Ни одна женщина раньше так не доверяла ему и не заботилась о нем, как Аннализа. Он был с женщиной, которая понятия не имела, насколько сексуальна.
На него нахлынуло незнакомое чувство. Сожаление? Угрызения совести?
Неужели угрызения совести?
Все считали Тахира аль-Рамиса бессовестным. И он сам культивировал такое мнение о себе – с тех пор как отчаялся стать примерным сыном и сдался под напором ненависти отца.
«Если не можешь кого-то победить, стань его союзником».
И Тахир стал во всем подражать отцу. Когда ему исполнилось восемнадцать, уже вся семья его ненавидела. Об изгнании Тахира из страны не сожалел никто.
Но, несмотря на свою репутацию распутника, Тахир придерживался определенных принципов. Он никогда не причинял вреда невинному человеку. Тайком он даже помогал беднякам. Заниматься благотворительностью время от времени было легко. Подобные поступки не делали его хорошим человеком, он просто делился тем, что ему не было нужно.
И он никогда не вступал в отношения с девственницами.
До прошлой ночи.
Тахир не мог оправдать свой поступок даже амнезией. Вчера ночью он уже вспомнил, кто он такой. Он знал все: свое прошлое и настоящее. И свое будущее.
Будущее… Тахир ненавидел размышлять о нем. Другие мечтают, строят планы – как, например, Аннализа.
Она восхищенно улыбалась, рассказывая о путешествиях и возможности увидеть мир.
Надо признаться, ее восхищение очаровало его. Он даже не помнил, когда еще был так счастлив.
Но вот его будущее, скорее всего, будет таким же, как и прошлое. Ничего выдающегося.
Его ждет скука.
И все же с Аннализой он не скучал. Несмотря на боль, на слишком медленное выздоровление, ему нравилось здесь, в оазисе. Нравилось разговаривать с неопытной девушкой, которая никогда не выезжала за пределы страны, об астрономии, о нуждах местных школ, о последних проектах ирригации пустыни. О местных обычаях, о людях, которых он никогда не встречал и среди которых проходила ее жизнь. Ему нравилось говорить даже о содержании и кормлении брошенных матерью козлят. И он был доволен!
Перед его мысленным взором возник образ улыбающейся Аннализы: как смягчался ее взгляд, когда она смеялась; как солнце золотило ее темно-каштановые волосы; как ее изящные пальцы прикасались к нему, когда она обрабатывала его раны. А этот аромат корицы и меда, который приходил к нему во сне…
Он более чем доволен. Он счастлив!
Какой-то звук прервал его размышления. Кто-то тихо напевал. С трудом открыв глаза, Тахир увидел дневной свет. Он проспал допоздна.